Немного скандальный   ::   Бэлоу Мэри

– О Господи, женщина! – воскликнул он и подскочил к Фрее, чтобы зажать ей рукой рот, однако в последний момент передумал и решил унести ноги, пока не поздно.

У Фреи оказались великолепные легкие. Она кричала громко и долго.

Схватив сюртук и сапоги, незнакомец рванулся к окну, распахнул его, бросил свои вещи вниз, перемахнул через подоконник и был таков.

До земли по крайней мере тридцать футов, прикинула Фрея и почувствовала угрызения совести. Должно быть, сейчас разбившийся вдребезги незнакомец валяется, бездыханный, внизу на вымощенном булыжниками дворе.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась целая куча народа разной степени одетости. Шествие завершали владелец постоялого двора, седовласый джентльмен и небритый похотливый субъект.

– Так, значит, он все-таки к вам проник, миледи? – спросил седовласый джентльмен, стараясь перекричать ворвавшихся, желавших немедленно получить ответы на вопросы, что случилось и кого убили в постели.

У Фреи, однако, этот господин вызывал отвращение по двум причинам: во-первых, потому что он к ней так непочтительно отнесся совсем недавно, а во-вторых, потому что намеревался заманить незнакомца в ловушку, используя-для этой цели женщину… если, конечно, верить тому, что рассказал незнакомец. Фрея вполне допускала, что он мог все это придумать, но тем не менее выдавать незнакомца не собиралась.

– Мышь! – воскликнула она, схватившись рукой за горло, всем своим видом выражая крайний испуг. – Ко мне в кровать забралась мышь!

Поднялась страшная суматоха. Женщины завизжали и полезли на стулья, мужчины же с воодушевлением бросились на поиски несчастной мыши, заглядывая под кровать, за умывальник, за шкаф, под раскладушку, за сундуки с вещами Фреи.

Тем временем виновница всего этого переполоха продолжала играть роль, совершенно ей чуждую. Она задрожала, придав лицу самое что ни на есть беспомощное выражение.

– Осмелюсь сказать, может быть, вам показалось, мэм… то есть миледи, – наконец проговорил хозяин постоялого двора. – У нас здесь сроду мышей не водилось. Кошка всех переловила. А если какая и осталась, так она уже, должно быть, убежала.

Во время суматохи примчалась Элис с вытаращенными от ужаса глазами, представляя себе, что скажет герцогу Бьюкаслу, точнее, что он скажет ей, если вдруг окажется, что горло ее хозяйки перерезано от уха до уха, в то время как она, ее горничная, спала не в комнате своей госпожи, как положено, а совершенно в другом месте.

– Ваша горничная останется с вами, миледи, – заявил хозяин постоялого двора, когда остальные удалились, кто кипя возмущением оттого, что их бесцеремонно разбудили посреди ночи, кто испытывая явное разочарование, поскольку не удалось стать свидетелями поимки и последующего наказания грызуна, осмелившегося забраться в постель к миледи.

– Да, благодарю вас, – проговорила Фрея, надеясь, что голос ее звучит достаточно жалобно.

– Я буду спать на раскладушке, миледи, – храбро сообщила Элис дрожащим от страха голосом, после того как все ушли и дверь закрылась. – Я не очень боюсь мышей, во всяком случае, до тех пор пока они не будут лезть ко мне в постель. Если мышь вновь вас побеспокоит, разбудите меня, и я ее прогоню.

– Отправляйся спать туда, откуда пришла, – приказала ей Фрея. – Скоро утро, а мне бы хотелось хоть немного поспать.

– Но, миледи… – попыталась возразить Элис.

– Неужели ты и в самом деле думаешь, что я боюсь мышей? – презрительно бросила Фрея.

Горничная озадаченно взглянула на свою госпожу.

– Нет, я так не думаю, – ответила она.

– Иди. – Фрея указала на дверь. – Будем надеяться, что до утра нас больше никто не потревожит.

Как только Элис ушла, Фрея бросилась к окну, высунулась из него и с опаской глянула вниз.