Ненавижу-люблю   ::   Барская Мария

Все это время я сильно опасалась, как бы он себе что-нибудь не сломал. Нет, жалко мне было не его, а себя. Ведь тогда бы мне пришлось его тащить. А это, согласитесь, в моем положении уже перебор.

Но Бахвалов, спотыкаясь, чертыхаясь и произнося нелестные слова по поводу местных дворников, к которым, будь его воля, он собирался применить весьма крутые меры с элементами сексуального садизма, умудрился без дополнительных потерь доволочь меня до двери.

Про очередь особо распространяться не стану. Она была, но весьма умеренная. Потом меня, конечно же, отправили на рентген, который у них, естественно, находился на втором этаже, и лифт, разумеется, отсутствовал.

Бахвалов, злобно мурлыча: «Нам нет преград на море и на суше», преодолел и это препятствие. Остальное время он, к счастью, молчал. До той самой поры, как мы оказались в рентгеновском кабинете.

Утомленная длительным подъемом, я с облегчением плюхнулась на кушетку. Из защитной каморки тут же вылетела тетка и, выхватив у меня из рук направление, принялась орать:

— Чего расселись? Успеете еще наотдыхаться! Давайте раздевайтесь побыстрее!

— Да мне быстро тяжело, — пролепетала я.

Тогда тетка заорала на Бахвалова:

— А вы, муж, чего стоите? Помогите жене! Брюки с нее снимите!

Бахвалов покраснел и засмущался. Надо же, оказывается, умеет! Я за него вступилась:

— Он мне не муж.

— Мне-то какая разница! — грянула тетка. — Я у вас паспорт со штампом не спрашиваю! Муж! Любовник! Хоть дядя чужой.

Мне главное, чтобы вы штаны побыстрее сняли. Раз сами не можете, пусть помогает.

Я и впрямь не могла, и не только штаны, а даже огромный резиновый сапог с себя снять.

Бахвалов вздохнул, наклонился и потянул сапог на себя.

— Раздевайтесь уж, — хрипло пробормотал он. — Смотреть не буду. Меня ваши прелести не волнуют.

Его, может, и не волнуют, а меня лично волновало мое белье. Совершенно из памяти вон, какие утром надела трусики.

К счастью, оказалось, что черные, плотные. Вполне прилично. Можно спокойно раздеваться. И как удачно, что ноги с утра побрила в преддверии свидания! Так что стыдится мне было нечего. Пусть смотрит! Тем более что мне на него совершенно наплевать.

Бахвалов кое-как избавил меня от обуви, брюк и колготок. Интересно, он всегда так неловко женщин раздевает? Правда, возможно, раньше ему дамочки с целыми ногами попадались.

Пока я об этом думала, он подхватил меня на руки и перенес на специальный стол. Ногу мне отсняли, после чего мы принялись меня одевать.

Задачка неожиданно оказалась куда сложнее, чем раздевание. Особенно колготки.

Окажись на месте Бахвалова Максим, возможно, в этом было бы даже что-то эротичное. Однако Бахвалов так сопел, что я едва удерживалась, чтобы не предложить ему высморкаться. А он не только сопел, но еще и бубнил возмущенно себе под нос:

— Черт знает что эти бабы носят. Теперь мне ясно, почему вы всюду всегда опаздываете.

— Никуда я никогда не опаздываю!

— В данном случае речь идет не конкретно о вас, а вообще о женщинах, — продолжал изгаляться он. — Теперь я понимаю: пока эту штуку оденешь, полдня пройдет.

— Можно подумать, вы раньше никогда колготок не видели. Ваша бывшая жена их, что, не носила?

Перестав пыхтеть над сапогом, он резко выпрямился:

— Откуда вы про мою бывшую жену узнали?

— Из паспорта. Вы ведь сами мне его оставили.

— Вернее, по добровольному принуждению.

Тут тетка вновь на нас напустилась, и мы перебрались в коридор.

Оказалось, у меня не перелом, а только трещина. Гипс, однако, все равно наложили.

— Трещина — это чепуха, — усадив меня в машину, бодро заявил Бахвалов. — Зарастет, и будете как новенькая.

— Понятно. Радуетесь, что компенсацию придется меньше платить.

— Да бросьте вы со своей компенсацией. Я вам завтра костыли привезу.