Неотразимая герцогиня   ::   Смолл Бертрис

Мне в наследство досталось не так уж много денег, но я догадался доверить их дяде Септимиусу, и за три года он сумел их утроить благодаря разумным вложениям. Все те безделушки, украшения и туалеты, которыми ты так восхищаешься, я смог купить только благодаря финансовому гению дядюшки. У нас нет долгов, и когда-нибудь мы сумеем оплатить образование сыновей, которые у нас появятся.

Он нежно поцеловал жену в щеку.

— Ненавижу, когда ты упрекаешь меня, Гасси, — надулась Шарлотта.

— В таком случае постарайся изменить свое поведение, дорогая, и в этом не будет нужды, — ответил мудрый супруг, подкрепляя свои слова еще одним поцелуем.

— Я буду несказанно рада, когда мы наконец останемся одни, — вздохнула Шарлотта. — Поистине огромное счастье — провести эти несколько недель перед поездкой в город с тобой, Гасси. Если очень повезет, твоя сестра найдет достойного мужа и больше не вернется в Роули-Холл! Разумеется, твоя мама будет по-прежнему жить в своем доме!

Маркиз рассмеялся. Не находи он пикировки между женой и матерью довольно забавными, то наверняка счел бы нужным положить этому конец. Но это так смешно: его мать, которая так и не свыклась со своим вдовьим положением, и его жена, стремящаяся поскорее выказать себя хозяйкой. Жаль, что Шарлотта упорно не беременеет. Только появление сына и дочери у дочек местных арендаторов убедило маркиза в том, что лично он способен стать отцом. Когда состояние духа его жены станет умиротвореннее, она, несомненно, подарит ему детей.

Экипаж лорда Моргана появился у крыльца Роули-Холла ровно через неделю, с первыми лучами солнца. Лакеи маркиза, разинув рты, глазели на сверкающую черную карету с серебряными накладками и ручками и гербом лорда Моргана на дверце: золотой корабль под всеми парусами и серебряным полумесяцем над ним. Сиденья были обиты рыжевато-песочного цвета кожей и бледно-голубым бархатом. По обе стороны от них были укреплены позолоченные керосиновые лампы и серебряные цветочные вазочки, в которых стояли нарциссы, терновник и белый вереск. Кучер и два грума были одеты в элегантные черные с серебром ливреи. Даже Шарлотта примолкла, с завистью взирая на такую роскошь.

Грумы проворно погрузили багаж. Кучер так и не слез с козел, с трудом сдерживая четверку серых в яблоках, которые приплясывали и фыркали, торопясь поскорее двинуться в обратный путь. Из дома вышли леди Эббот и Сирена в сопровождении горничных. Обе накинули поверх платьев тонкие шерстяные ротонды с меховой отделкой.

— До свидания, дорогой, — попрощалась леди Эббот, целуя сына.

— До встречи в Лондоне, матушка, — ответил молодой маркиз, весело блеснув глазами.

— Постарайся навещать Шарлотту в спальне каждый вечер и трудись на совесть, — тихо посоветовала мать. — Девчонке давно пора выполнить свой долг перед Роули.

Она снова поцеловала сына и позволила одному из грумов подсадить ее в экипаж.

Маркиз, смущенно вспыхнув, повернулся к сестре, изо всех сил старавшейся не хихикнуть.

— Прощай, малышка. Удачной охоты! — пожелал он.

— О, Гасси… в твоих устах это кажется таким… таким вульгарным! — пожаловалась она.

— Обещаю тебе, будет весело, но послушайся совета Шарлотты и не доверяй ни одной девушке, кроме Аллегры. Охота за мужем — занятие не для слабодушных, сестричка.

Он расцеловал ее в обе щеки и помог сесть в экипаж, где уже устроились мать и горничные.

— До свидания! До свидания! — кричал маркиз Роули, пока конские копыта не застучали по подъездной аллее.

— До свидания! — откликнулась Сирена, высунувшись из окна экипажа так далеко, что возмущенной матери пришлось оттащить ее назад.

— Веди себя прилично! — попеняла она дочери. — Пора оставить детские выходки и стать наконец взрослой!

— Да, мама, — без особого раскаяния кивнула Сирена.