Непокорная невеста   ::   Додд Кристина

На ее коже остался грязный отпечаток от его руки. Раймонд вытер грязь краем своего плаща.

— Я покорен твоим мужеством.

— Если так… то оставайся со мной.

Раймонд против воли любовно провел пальцами по ее шее. Воровато оглянувшись на зрителей, он увидел, что все с большим интересом за ними наблюдают.

— Хорошо, я останусь твоим мужем, — понизив голос, сказал он.

— И будешь жить со мной?

— Неподалеку.

— Нет, ты должен быть рядом.

— Ты искушаешь меня, как Ева искушала Адама.

— Если бы Адам упорствовал, то нас с тобой на свете не было бы.

Раймонд хмыкнул, а Джулиана наморщила лоб, пытаясь понять, как до него достучаться. Почему он так упорствует? Должно быть, дело тут не в презрении.

— Я тебя совсем не боюсь, — сказала она. — И зверь, таящийся в твоей груди, меня не пугает. Ты мне веришь?

Он неохотно кивнул.

— И я вовсе не презираю тебя из-за того, что какой-то мерзавец заковал тебя в цепи. Веришь мне?

Он молчал.

— Веришь или нет?

— Да, — едва слышно прошептал Раймонд.

— Ты для меня образец благородства и рыцарства. Веришь?

— Да.

— А если веришь, то почему разбиваешь мне сердце?

— Для твоего же блага.

Джулиана резко помотала головой.

— Да, я делаю это ради тебя и твоих детей.

Он замолчал, глядя на нее со страданием во взоре. Потом развернулся и подошел вплотную к стене, но Джулиана следовала за ним.

— Я сам в себя не верю, — признался Раймонд. — Я не могу называться рыцарем.

Джулиана поняла, что наступает самый важный момент.

— Ты сражался с восемью солдатами и победил их.

— Ну и что? — пожал он плечами.

— А когда ты догнал Денниса и Марджери, ты один напал на целый отряд.

— Я увидел, как сэр Джозеф топчет парнишку своим конем.

Джулиана сцепила пальцы, потому что ей неудержимо хотелось обнять его.

— Значит, тебе было жалко Денниса?

— Да, хотя он похитил Марджери.

Джулиана вспомнила, что обещала Деннису молиться за упокой его души.

— Мальчик совершил глупость и дорого заплатил за это.

— Бесчестье не искупишь никакой платой.

Он вынул из поясной сумки тряпку и стал протирать каменного медведя.

— Бесчестье пятнает душу навсегда.

Джулиана задумалась. Итак, Раймонд считает, что он нарушил рыцарский кодекс. Как же его переубедить?

— Скажи, лорд Питер человек мудрый?

— Во всяком случае, он это утверждает, — невесело улыбнулся Раймонд.

— Но ты его уважаешь?

— Больше, чем кого бы то ни было.

Джулиана вкрадчиво продолжила:

— Что говорит лорд Питер по поводу поражения в битве? Как должен вести себя рыцарь?

— Если не удалось одержать победу, хотя для этого были предприняты все усилия, рыцарь должен спасать свою жизнь, дабы сразиться с врагом в другой раз.

— Я знаю одного благородного рыцаря, который проиграл битву и сохранил свою жизнь. — Джулиана увидела, что при этих словах Раймонд поморщился, но тем не менее продолжила: — А когда представился случай, он обманул своих врагов, похитил у них корабль и спас жизнь еще нескольким пленникам. За это все прониклись к рыцарю уважением. Я сама слышала, как менестрели поют баллады в честь этого рыцаря.

Раймонд плеснул в чашу вина и, отведя взгляд, вздохнул:

— Но сарацины меня все-таки сломили.

— Ты мне это уже говорил. — Она взяла у него чашу. — Они пытались тебя сломить, Но им это не удалось. Ты согнулся, но не сломался. В тебе нет жестокости и беспощадности, как в других рыцарях. А главное, сарацины не сумели сломить основного твоего качества.

— Какого?

— Твоей гордости.

Он дернул плечом, и Джулиана быстро договорила:

— Твоя гордость поистине беспредельна. Ты считал, что сарацинам может покориться кто угодно: Кейр, Валеска, Дагна, прочие рыцари, — но только не доблестный Раймонд.

— Это неправда, — пробормотал он, но вид у него был сконфуженный.