Невеста сумасшедшего графа   ::   Чейз Лоретта

 — А старика Нибонса мы заставим уехать, чтобы не мешал нам и не ссорился с умными людьми. Отошлем его в Ронсли-Холл к моим престарелым родственницам. Если уж собственные снадобья и патентованные лекарства не убили их, то и Нибонс не сможет причинить им вред.

Гвендолин снова засмеялась и вытерла нос, который по цвету напоминал ее волосы. Судя по выражению лица кузена, прическа тоже весьма пострадала.

— Она вся красная и покрылась пятнами, — изрек Берти, подозрительно разглядывая ее.

— Ей нужно время, чтобы… привыкнуть, — объяснил Дориан. — Получилось так, что Гвен будет связана со мной… одному Богу известно, на сколько лет. Бедняжка. Она хотела помочь умирающему достойно прожить остаток дней… а теперь…

— А теперь выяснилось, что Кот страдает только от головных болей, — продолжила Гвендолин. — У него мигрень, Берти.

— Мигрень? — недоуменно заморгал тот.

— Да, дорогой.

— Как у тети Клары?

— Да, как у моей мамы.

— И у дяди Фредерика? И у прадедушки Мортимера?

— Да, дорогой.

— Ну, тогда… — Глаза у Берти подозрительно заблестели. — Я знал, что все будет в порядке, я же тебе говорил. Но должен предупредить. Кот, что не совсем в порядке. Прадедушка Мортимер бился головой о стену, так ему было больно. Зато мигрень еще никого не убивала. — Берти похлопал друга по плечу, энергично тряхнул ему руку, обнял Гвендолин и, отчаянно покраснев, выпалил:» — Боже мой, ребенок! Крестный отец! Мигрень!

Ну, я умираю от жажды.

С этими словами Берти заспешил к дому.

Час спустя Берти восстанавливал душевное равновесие в ванной, а Дориан, стоя рядом с женой, наблюдал, как исчезает за поворотом старая коляска мистера Эвершема.

— Нужно подарить ему другую, — заметил Дориан. — О людях часто судят по внешнему виду, и молодым врачам приходится нелегко, пока их признают. Роскошный экипаж говорит о процветании, а если люди считают, что врач популярен, то меньше сомневаются в нем.

— Ты обо всем подумал, — заметила Гвендолин. — Снова твоя привычка опекать людей, которая, по-моему, восходит к средневековью, когда хозяин замка должен был заботиться о подданных.

— Ошибаешься. Я всего лишь практичен. Эвершем будет слишком занят работой и строительством больницы, чтобы еще доказывать свою компетентность и ссориться с местными конкурентами.

— Да, дорогой, ты очень практичен.

— Солнце уже садится. Демоны и ведьмы, наверное, прихорашиваются, готовясь к ночному шабашу. Не хочешь прогуляться со мной?

Дориан предложил ей руку и повел в сад. Подойдя к каменной скамье, на которой они разговаривали много недель назад, он сел и усадил жену к себе на колени.

Солнце пряталось за дальними холмами, подсвечивая облака, казавшиеся пуховыми подушками на фиолетово-голубой небесной кровати.

— Ты по-прежнему хочешь остаться в Дартмуре?

Гвендолин кивнула:

— Нам обоим здесь нравится. К тому же рядом Дейн с Джессикой.

— Если мы хотим иметь детей, нам понадобится больший дом. — Дориан оглянулся на их скромную обитель. — Думаю, можно пристроить еще одно крыло. Будет, конечно, не слишком величественно. Однако Ронсли-Холл был величественным, а чувствовал я себя в нем как в огромной могиле. Когда-то я не мог дождаться, пока уеду оттуда. Даже теперь меня одолевает искушение забыть о ремонте и снести все до основания.

— Он не нравится тебе, но, возможно, понравится твоему наследнику, — сказала Гвендолин. — Восстановленный Ронсли-Холл ты передашь ему в качестве свадебного подарка.

Дориан осторожно погладил ее по животу:

— Ты уверена, что там мальчик?

— Нет, но со временем он у нас появится.

— Даже не рассчитывая на это «со временем», я знал, что буду счастлив, если ребенок окажется девочкой.

— Да уж, у тебя явная слабость к женскому полу, — хихикнула Гвендолин.