Пояс шахида (Кровник - 6)   ::   Пучков Лев

- Вы, дядечка, видать, с похмелья?

- Чего-чего?

- Вон, на центр пройдите, гляньте цены! Красная цена корейке - сто десять. По сто сорок уже чистый карбонад идет, одно мясо! А карбонад у вас... Ё-мое, точно - с похмелья! Карбонад - за сто семьдесят. Вы что, с луны свалились?

- Слушай, малый, не нравится цена - проходи! Чего приколупался?

- Да вы тут с вашим мясом до весны простоите! Это ж надо додуматься: залезли в самый конец, цены - под потолок... Ну не дураки ли?

- Сам такой, зеленя. И браты твои такие. А мясо, между прочим, берут. Мы его хорошо делаем, по-особому. Кто понимает толк, переплатит лишние тридцать-сорок рубчиков, но наше возьмет.

- "По-особому"... Да никогда в жизни не возьму вашего мяса! И нормальные люди не возьмут - так переплачивать только совсем дурные могут. Вы лучше его сами лопайте - все равно сгниет!

- Ну, спасибо на добром слове, малый. Проходи, про ходи, а то туша ненароком с крюка сорвется, придавит больно...

- Грубо, - неодобрительно заметил Север, высовываясь из "лабаза" и провожая удаляющийся патруль настороженным взглядом. - Чего это вы? Люди службу несут...

- "Службу"! - презрительно скривился Василь, досадливо дернув широченную, как лопата, бороду. - Знаем мы их службу!

- Вырядились, как дурни на Масленицу, - угрюмо поддакнул Петр. Сапожки начистили. Их на Терек посадить, в заслон - я б на их поглядел!

- Вы полегче, - предупредил Север. - А то скажу Се дому, что грубите.

Братья переглянулись и, синхронно крякнув, потерли могучие лапищи. В дремучих зеркалах души кузнецов легко угадывалось сокровенное: догнать "дурней" да выписать всем по разу в дыню. По разу бы вполне хватило каждый из братов ударом пудового кулачища быка валит!

- Эх, тоска! Торчим тут, как дурни на Масленице... Да, догнать - и в дыню. Плюс по паре поджопников для блезиру. Милое дело!

Увы, нельзя. Седой дал команду - обеспечить надежное прикрытие операции. Прикрытие как раз и состоит в том, чтобы вести себя прилично, не привлекать внимания, в конфликты с местным населением не вступать. А ослушаться Седого - себе дороже...

- Ладно, чего там. Понимаем - надо...

Дрянное настроение кузнецов вкупе с суровостью по отношению к городским казакам отнюдь не являлось следствием мутного похмелья, а, напротив, имело вполне четкое социально-экономическое обоснование.

Братья Бирюки уже восьмой день торговали мясом. Вернее сказать, имитировали торговлю. Неподалеку, в районе, закупили пяток живых поросят, привезли к родственникам в усадебку, поштучно забивали, коптили и везли на базар.

Прибыль пока что была... минус двадцать процентов! И вовсе не потому, что кузнецы торговали впервые в жизни и в коммерции ничего не понимали. В данном частном эпизоде особого таланта не надо: взял подешевле, продал подороже, разницу - в карман.

- Мест нет, - заявил базарком, сочный румяный усач, прибывшим на поклон братьям. - Зима, люди мясо едят, все забито. Возьму оптом, по семьдесят рубчиков за кило, без категорий.

Братья было встали на дыбы - грабеж средь бела дня! Свиней брали по шестьдесят рублей за кило живого веса. Вычти требуху, башку некондиционную, лодыжки, топление сала при копчении, прибавь дрова да затраченный труд какова будет прибыль?

Хотели было послать подальше вредного усача, да нельзя - Седой приказал встать на базаре именно в мясном ряду. Поскребли бороды и сунули чинуше малое подношение: тысчонку "деревянными".

- Ну, найду я вам место, - пораскинув на схеме рядов, сообщил базарком1. - Только дороже станет, чем оптом продать,

- Как это - дороже?

- Остались три лотка в конце ряда. И все - с лабазами.

За лабаз придется платить вдвое больше, чем за место. Место в мясном триста рубчиков в день, плюс налог. Вот и считайте...

- Давай место, там мы сами разберемся, - не пожелали вникать в рыночные хитросплетения братья.

- И условие... - усач невинно прижмурился.