Незабываемая   ::   Сойер Мерил

Признаться, что не помнит, кто он такой, было бы все равно, что расписаться в собственной умственной неполноценности. Однако ее волнение понемногу улеглось — то ли от кофе, то ли от разговора. Она надеялась, что вот-вот вспомнит, как здесь очутилась.

— Нет. Доджер — спасатель.

И все-таки что-то в нем ее пугало: то ли могучие мускулы рук, сложенных теперь на груди, то ли бесстрашное выражение лица. От него веяло каким-то жертвенным, противоестественным покоем.

— Как это — «спасатель»?

— Спасательно-розыскная собака.

— Вот оно что! — Наконец-то появилось объяснеие его походного снаряжения, ножа и прочих причиндалов на поясе. Видимо, он — член поисковой команды. — Ищете потерявшихся?

— Нет. — Он смотрел на нее как на клиническую дуру с мозгом размером в горошину. — Вы попали в аварию. Как ваша голова?

— В аварию?!

Она опасливо пощупала затылок. Вот это шишка! И ссадина... Неудивительно, что у нее раскалывается голова!

— Вы не помните, как это произошло?

— Нет, — призналась она. — А что, собственно, произошло?

Он кивком головы показал на ближайшую скалу.

— Вы слетели с дороги.

—Я?!

Мужчина встал и шагнул к ней. Тут же захотелось броситься наутек, но она осталась на месте, твердя про себя, что спасатели не причиняют людям вреда. Вон как у него исцарапаны руки и ноги! Неужели он поранился, когда ее спасал?

— Смотрите на мой палец.

Грег стал подносить указательный палец к кончику ее носа, и она послушно следила взглядом за пальцем.

— Гм... — пробурчал он, как будто удовлетворенный тем, как она, рискуя окосеть, выполняет стандартный тест. У нее опять подкатила к горлу тошнота, все тело ломило, но она промолчала. — Теперь сделайте вдох.

Она подчинилась. Он внимательно наблюдал за ней.

— Где-нибудь болит?

— Только голова немного...

— Ну и повезло же вам! Руки-ноги целы, ребра, судя по всему, тоже. Наверное, у вас несильное сотрясение мозга — отсюда головная боль.

— Я попала в аварию... — повторила она, пытаясь освоиться с ситуацией.

— Вон там ваша машина упала вниз, — он указал на скалистый уступ. — Если хотите, пойдемте посмотрим.

Она боязливо приблизилась к краю обрыва, чтобы взглянуть на машину, почти забыв про человека и собаку, следующих за ней по пятам. На самом краю она остановилась и ахнула:

— Боже!

Дорога в этом месте круто поворачивала, ничего не стоило не заметить опасность, грозящую на вираже далеко внизу, среди огромных валунов, белели жалкие остатки машины.

— Я была в этой машине?

Мужчина подошел ближе и встал с ней рядом.

— Вы этого не помните?

— Нет... — Не имело смысла и дальше скрывать, что она не помнит происшедшего. Судя по состоянию машины, она выжила каким-то чудом. Очевидно, ушиб отбил у нее память об аварии. — Где мы?

— На побережье Мауи со стороны Ханы, в двух милях от могилы Линдберга.

Судя по тому, каким тоном это было произнесено, ей полагалось знать, кто такой Линдберг. Но эта фамилия ничего ей не говорила.

— Линдберг?

Он как-то странно на нее покосился.

— Ну, тот самый летчик, который первым в одиночку перелетел через Атлантический океан. Одинокий Орел.

— О! — Она по-прежнему не припоминала этого Пиндберга. — А как я сюда попала?

— Вам виднее.

Она пожала плечами: мог бы догадаться, что у нее нет ответа на этот вопрос. Наверное, все дело в страшной головной боли: это из-за нее она не может вспомнить, что с ней стряслось.

— Я нашел вас, когда тренировал Доджера, — он улыбнулся и погладил пса. — Так что своим спасением вы обязаны ему.

Улыбка полностью его преобразила. Она была уверена, что этот человек не расточает улыбки направо и налево; тем ценнее была теплота, с которой он улыбался сейчас.