Нежное предательство   ::   Битнер Розанна

Но неважно переношу холодные зимы, как в Нью-Йорке, так и в Кон­нектикуте. Никак не могу уговорить отца поехать куда-нибудь. Потому мне и пришлось провести часть зимы во Флориде, с тетей Грейс. Мы вдвоем съездили в Англию. Мне там очень понравилось. И только два раза сильно болела голова. А в остальных случаях я чувствовала себя довольно сносно.

Она повернулась и направилась к лестнице. Ли показалось, что мать просто не хочет говорить о своем здоровье. Это обстоятельство сильно встре­вожило.

– Пойдем со мной наверх, – сказала она. – Покажу тебе, в какой комнате ты будешь жить. Твою комнату я отдала Одри. Из нее прекрас­ный вид. Я хотела, чтобы девушке понравилось у нас.

Лестница начиналась от дверей гостиной. Ли оглянулся и посмотрел вниз на Одри. Молодые люди внимательно смотрели ему вслед. Одри снова быстро отвела глаза. Ли не мог не заметить, какая она красивая. Однако держится чересчур высокомерно. Одета в бледно-розовое муслиновое платье с белыми оборками, которые спадают ярусами от мысообразных вырезов на груди и спине. Платье плотно облегает стройную талию и пышноватую для такой невысокой де­вушки грудь. Конечно, плохо, что это дитя так очаровательно.

По лестнице спускалась молодая негритянка. Ли почувствовал раздражение, мгновенно поняв, что, должно быть, это и есть «личная слу­жанка», о коей упомянула Энни. Женщина поклонилась. У нее были умные и добрые глаза.

«Какое расточительное отношение к человече­ской жизни!» – подумал он. Служанка Одри очень красивая женщина. Светло-коричневая ко­жа чистая и гладкая. Негритянка мягко про­скользнула мимо и посмотрела через перила на хозяйку.

– Мисс Одри, приготовить вам другое платье к ужину? – спросила она.

– Да, Тусси. Но мы еще не закончили урок. Миссис Джеффриз проводит сейчас своего сына в комнату. Мы позанимаемся еще полчаса.

Ли с интересом рассматривал рабыню. Безус­ловно, женщина была мулаткой. Кожа гораздо светлее, чем у негров, которых ему приходилось видеть. Он слышал рассказы о плантаторах, имев­ших настоящие гаремы из негритянок. У многих из них имелись дети-мулаты. Правда ли это или преувеличение? Может быть, люди плохо знают то, о чем любят поговорить?

– Здравствуй, – сказал он, обращаясь к слу­жанке. – Я – Ли Джеффриз. Ты приехала с Одри, верно?

Женщина не поднимала глаз. Совершенно оче­видно, она сильно нервничает.

– Да, сэр.

– Тебе нравится в Коннектикуте?

– Да, очень, сэр. Я…

– Тусси, тебе не следует болтать с хозяи­ном дома! – резко и властно одернула женщину Одри. – Тебе не положено.

Служанка комкала в руках угол фартука, по-прежнему не глядя на Ли.

– Да, мэм, – тихо сказала она. – Пойду помогу на кухне, пока вы не освободитесь, мисс Одри, – и заспешила мимо Ли вниз по лестнице. Когда она проходила мимо хозяйки, то стыдливо отвела глаза. Одри укоризненно посмотрела на нее.

Молодой человек разозлился не на шутку. Де­вушка глядела надменно и высокомерно. Таким тоном, каким эта южанка выбранила служанку, было не принято разговаривать в доме Джеффризов. .Взглянув на его лицо, Одри поняла, что молодой человек взбешен.

– Тусси моя личная служанка. Отец подарил ее мне в шесть лет. Ей было тринадцать. Вам следовало бы понять, мистер Джеффриз, что с рабами нельзя обращаться так же, как вы обращаетесь со своими слугами здесь, на Севере. Мой отец утверждает, что нельзя быть слишком до­брым с рабами, от этого они становятся дерзкими и агрессивными. Пожалуйста, постарайтесь не вести с Тусси пустых разговоров. Я уже объяснила это вашей матери.

Ли чувствовал, что гнев вот-вот захлестнет его.

– Послушайте, юная леди. Это мой дом. И я намерен разговаривать с кем хочу и когда хочу.