Незнакомец   ::   Орбенина Наталия

Поэтому всякое проявление неподобающих чувств порождало недоуменный вопрос и страх. Когда Аде, лия вошла в кабинет начальницы, благообразной старухи, затянутой в синее шелковое платье, то увидела там своих сестер.

Они тоже выглядели испуганными и робкими.

– Дети! – глухим голосом произнесла начальница. – Милые дети! Я вынуждена. сообщить вам прискорбную весть. Ваша матушка скончалась.

Присутствие начальницы и классных дам не могло сдержать горя и отчаяния бедных сирот. Они зарыдали в голос. Три разорвавшихся сердца, три пушинки на волнах судьбы. Кому они теперь нужны, кто позаботится о них? Выждав, пока первый шок от ужасной новости пройдет, начальница добавила:

– Конечно, так как деньги за вас внесены, вы продолжите учиться в Институте.

По решению Опекунского совета вашим опекуном назначен господин Липсиц. На сколько мне известно, он был знаком с вашим батюшкой. Господин Липсиц порядочный человек, и он достойным образом распорядится вашим наследством. Вы не бедные церковные мышки. К тому же в стенах нашего заведения вам прививаются высокие нравственные принципы, которые помогут вам выстоять в жизни и с достоинством перенести удары судьбы. И потом, вас все-таки трое. Держитесь друг за друга, и вы не пропадете.

Осиротевшие дети по дозволению начальницы провели следующий день в лазарете. Они Горько плакали и без конца повторяли: «Что с нами будет теперь?»

Потом были похороны, куда они отправились в сопровождении одной из классных дам, а затем институтская жизнь покатилась своим чередом, только с той разницей, что по четвергам и воскресеньям к девочкам Манкевич никто не приезжал.

Аделия и Аполония без конца размышляли, куда же им податься после выпуска?

Особенно тревожно было Аделии. Раньше, когда она думала о своем будущем, оно рисовалось ей точь-в-точь как жизнь их матери. Блестящее замужество, семейная жизнь, дети. С единственной разницей: собственное дитя она хотела бы оставить при себе и воспитывать сама. Ей очень не хватало семейного тепла, общения с родителями! Теперь, когда их не стало, ощущение недостатка родительской ласки и любви особенно возросло. Лежа без сна в холодном темном дортуаре, общей спальне для девочек, она постоянно терзалась мыслями о том, как жестоко поступает с ними судьба. Но если Бог даст, все образуется, она будет любить и опекать сестер вместо матери.

Однажды в приемный день Аделию позвала дежурная. Недоумевающая девушка вышла в приемную залу, испуганно озираясь. Ведь их некому было навещать.

Дежурная классная дама, важно вышагивающая посередине залы, подозвала ее к себе.

– Ступай вон туда, видишь, высокий господин и дама в летах. Это ваш опекун господин Липсиц и его мать. Они желают побеседовать с тобой.

Девушка робко приблизилась к посетителям. Дородная пожилая дама смерила ее строгим взором.

– Здравствуйте, барышня! –'-, произнесла она. – Вы, наверное, не помните нас или плохо помните. Мы бывали в вашем доме при жизни ваших родителей. Я и мой сын Антон Иванович Липсиц.

– Увы, мадам, я не помню вас, – пролепетала Аделия. – Нас мало отпускают домой, только в каникулы.

– Да, уж! Наслышаны о ваших строгостях! – ответила мадам Липсиц. – Только это все ни к чему!

Она хотела продолжить свою речь о пагубности подобного рода заведений, но ее перебил молодой мужчина, стоявший рядом.

– Маман, прошу прощения, но прибыли мы сюда не затем, чтобы клеймить недостатки женского образования.

– Ах да! Ну конечно! – она отмахнулась от собственных мыслей и в первый раз улыбнулась девушке. – Милая, мой сын теперь ваш опекун. Теперь вы и ваши сестры не пропадете. Ваши деньги не достанутся ловким мошенникам и ловцам неопытных душ. Вы можете на него положиться. Его знает весь Петербург, – она с гордостью посмотрела на сына.