Никогда в жизни!   ::   Грохоля Катажина

Когда он раскладывал эти грудки на гриле, Уля взглянула на Адама и сказала:

— Тебе повезло. Ютка — специалистка по курам. Прекрасно запекает курицу с ананасами и в вине, с петрушкой, с черносливом и с черным перцем, и фарширует фруктами и…

— Рождественскую? — уточнил Адам.

Уля, конечно, не придала этому значения, но я…

— Что ты сказал? — воскликнула я, и холодом повеяло вокруг. Эта терраса, наши сады, поля, деревья и фазаны — обледенел весь мир, и мороз пробрал меня до костей.

— Что с тобой? — Глаза подруги утратили свою безмятежность. — Я вообще могу ничего больше не говорить…

Но я, на беду, уже не владела собой. Мне было не важно, что Уля и Кшись сидят рядом. Я смотрела Адаму прямо к глаза. Он потупился.

— Повтори, что ты сказал. — В моем голосе было столько металла, что им можно было бы резать грудинку на куски. — Какую курицу?

Кшись вдруг вспомнил, что ему срочно нужно куда-то позвонить, Уля поднялась, чтобы немедленно вскипятить воду на чай, выяснилось, что ей вдруг ужасно захотелось пить.

Адам избегал моего взгляда. Все стало ясно. Он рылся в моем компьютере. Все читал. Все мои письма и статьи. Все мои фельетоны. Письма Голубому. Мой единственный принцип, моя жизненная опора, был нарушен: Адам мне солгал. Мое сердце разорвалось пополам. А возможно, на миллион миллионов частиц. Как можно быть рядом с человеком, который еще не живет со мной, а уже злоупотребил моим доверием?

Я встала. Адам тоже. Уля и Кшись нас не окликнули. Тося уже спала. Борис взглянул на меня и забился под стол в кухне.

И тогда я сказала Адаму, что мне очень жаль, но у нас ничего не получится. Я, к сожалению, не могу и не желаю даже пробовать жить с человеком, который меня обманул. Ведь он знал, что это самое худшее, что он мне мог сделать, потому что достаточно много знает о моей жизни. Все другое я могла бы ему простить, но обман — никогда. Нет и нет! Что если в своем собственном доме я не имею права… что я не ожидала, что если мы начинаем со лжи, то…

У меня в горле рос и набухал комок. Мне казалось, еще мгновение — и я задохнусь. Еще одно слово, и умру. Адам подошел ко мне и произнес:

— Я сейчас тебе все объясню…

Но меня прорвало. Хватит объяснений. Я всего лишь человек и хочу, чтобы со мной обращались как с человеком. Я в нем обманулась, как ни в ком другом в своей жизни, и не хочу его больше видеть!

И тогда он вместо того, чтобы мне все объяснить, впервые повысил голос:

— Да, я знаю, ты мечтаешь об этом чертовом рыцаре на белом коне! А я вовсе не тот рыцарь! Твоей мечты не в состоянии осуществить никто. Даже я. Ты мне даже слова не дала сказать, когда я хотел тебе все объяснить, тебя ничего не волнует, кроме собственной персоны. Может быть, когда ты немного придешь в себя, мы поговорим. А собственно говоря, это ты меня обманула, когда уверяла, что проверяла свою электронную почту! Поэтому, когда будешь готова к нормальному разговору, как между взрослыми людьми, позвони!

Я-то думала, что он не решится уехать. Не двинулась с места. Да, шила в мешке не утаишь! Будет теперь мне тыкать в глаза моей мечтой и откровениями — из моих же писем к Голубому, да и то отправленных, как известно, ему по ошибке! И еще обвинил меня в обмане! Из-за такой мелочи! Никогда больше никаких мужчин!

Он все-таки уехал!

Я сидела как пришибленная. Уля вошла со стороны террасы. Борис по-прежнему прятался под столом.

— Какая муха тебя укусила? — поинтересовалась Уля. Я пошла в кухню, достала шампанское, которое мы купили с Адамом на завтра. И открыла. Принесла два хрустальных бокала, купленные у русских возле вокзала.

— Давай выпьем, — предложила я, наливая шампанское, — я начинаю жизнь сначала.

И разревелась.



Я ЗНАЛА С САМОГО НАЧАЛА

Так закончилась моя большая любовь. Зрелая.