Никому не говори   ::   Робардс Карен

Та лизнула ее в подбородок.

— Прости, дорогая, — виновато прошептала Марша. — Но сама видишь: тебе придется уйти.

Та жалобно тявкнула, как будто поняла и простила ее. Марша погладила бедное животное и пригорюнилась: собачка была ужасно славная.

— Черт побери! — донеслось с кухни. А потом Кит рявкнул: — Где эта проклятая колбаса?

Марша чуть не обмочилась со страху. Случилось именно то, чего она боялась: Кит искал повод выместить на ней свое плохое настроение. В таком состоянии его злило все, он мог взорваться по любому поводу. Сегодня таким поводом была болонская копченая колбаса.

Дверь холодильника хлопнула.

Испуганная Марша схватила со стола сумочку и бросилась вон из квартиры. Едва она очутилась на лестничной площадке, как в комнату ворвался Кит.

— Где эта чертова колбаса? — прорычал он. Его голос донесся до Марши через дверь, которую она в спешке не успела закрыть. Когда она добралась до лестницы, Кит устремился следом.

—Не знаю, — бросила она и, держа в руках сумочку и собаку, побежала вниз, стуча каблуками старых босоножек по металлическим ступенькам.

—Как это «не знаю»? Черта с два! Когда я уходил на работу, колбаса лежала в холодильнике, а теперь ее нет. Живо говори, куда она девалась! — Покрасневший от гнева Кит перегнулся через перила и злобно посмотрел на нее.

—Я поеду в магазин и куплю еще, ладно? — Запыхавшаяся Марша добралась до коридора первого этажа. Неловко прижимая одной рукой к груди сумку и собачку, она схватилась за ручку тяжелой металлической двери, выходившей на автостоянку. Сумку пришлось взять: в ней лежали ключи от машины. Брать собаку было необязательно, но, если бы Марша оставила ее, Кит выместил бы злобу на бедном животном. Она знала Кита. Когда тот бесился, то становился настоящей скотиной.

—Что ты с ней сделала? Ты ведь не любишь болонскую колбасу. Ты скормила ее этой твари?!

Нет, она не могла оставить собачку. Марша крепко прижала ее к себе, рывком распахнула дверь, оглянулась и чуть не умерла от ужаса. Кит все-таки пустился за ней в погоню и уже спускался по лестнице. Она стрелой вылетела на улицу, но даже окутавшее ее облако жары и духоты не избавило Маршу от мурашек, бежавших по спине.

— Я прав? Ты скормила колбасу этой проклятой собаке?!

Сердце Марши гулко билось от страха. Кит окончательно взбеленился, и, если он догонит ее, ей не поздоровится.

«О господи, не дай ему догнать меня!» — взмолилась она.

Пока Марша бежала к своей машине, восьмилетнему «Таурусу» со сломанным кондиционером и постоянно западающим передним стеклом, у нее с ноги слетела босоножка. Марша споткнулась, выругалась, сбросила вторую туфлю и побежала дальше.

Было только двадцатое июня, но лето стояло знойное и асфальт обжигал ступни. Душный воздух застревал в легких. Желтый свет единственного фонаря на дальнем конце стоянки с трудом рассеивал тьму. По дороге с работы Марша с большим аппетитом проглотила купленные в «Макдоналдсе» гамбургер и пакет жареной картошки и специально припарковалась рядом с контейнером для мусора, чтобы Кит не обнаружил «следы преступления». Он терпеть не мог, когда Марша ела всухомятку. Говорил, что от такой еды толстеют.

Контейнер стоял на самом краю площадки, рядом с фонарем. Чтобы добраться до «Тауруса», нужно было миновать три ряда машин. Если Кит схватит ее, во всем будет виноват этот проклятый гамбургер и жареная картошка.

Да, видно, не зря Кит любил повторять: слушайся, иначе горько пожалеешь.

Внезапно ей пришла в голову шальная мысль — а не покончить ли с Китом? Она сыта им по горло.

— Мы уедем отсюда, моя радость, — задыхаясь, шепнула она, быстро открыла дверь и сунула собачку в машину.

Та перепрыгнула на пассажирское сиденье, а Марша села за руль.