Ночные услады   ::   Райс Патриция

И король признает решение церкви, но ради ваших наследников он желал бы, чтобы церемония была повторена. Король повелевает вам вернуться в Лондон как можно скорее, ибо на этот раз хочет сам засвидетельствовать ваш брак.

Ошарашенный Филипп опустился на кровать.

— Ты хочешь сказать, что Эльвина — моя жена, всегда ею была и Чарльз — не бастард?

— Именно это, милорд.

Шовен с усмешкой наблюдал за тем, как Филипп, вскочив с кровати и подхватив плащ, словно мальчишка понесся со всех ног к двери. Уже на пороге, обернувшись, он спросил:

— Эльвина знает?

— Еще нет.

В часовне женщины возились с малышом, напевая ему песенку, когда снаружи раздался громовой голос Филиппа. Все смолкли и удивленно переглянулись. Королевский стражник, очевидно, возражал против этого неожиданного визита, но, судя по звону металла, Филипп не долго мучился, подбирая аргументы. Эльвина передала ребенка Элис и поспешила к выходу.

Оба успели вынуть мечи из ножен, но королевский стражник чувствовал себя не очень уверенно, не зная, вправе ли атаковать барона, находясь в его владениях.

— Я желаю видеть свою жену наедине. Если у вас есть вопросы, найдите этого распроклятого монаха и королевского посланника, но только уйдите с дороги, пока я не разрубил вас пополам.

Эльвина смотрела на Филиппа с удивлением и испугом, однако обратилась к стражнику спокойно:

— Даю вам слово, сэр рыцарь, что вернусь с вами в Лондон по приказу короля. Мой сын в этой часовне, и без него я никуда не убегу.

Юный рыцарь отступил, пропуская Филиппа.

Когда наконец все преграды между Филиппом и Эльвиной рухнули, он схватил ее в объятия и понес через двор.

Повинуясь чувству и не задумываясь о причинах столь желанной, но странной перемены, Эльвина обвила руками его шею и прижалась лицом к широкой груди. Зеленые глаза Филиппа насмешливо блестели, но в них были забота и любовь. Филипп перенес Эльвину через порог замка и, не отпуская ее, помчался наверх по широкой лестнице.

Эльвина осматривалась с любопытством и страхом. Работа кипела: слуги чистили и скребли, повсюду сновали люди в монашеских одеяниях со свечами в руках. Комната, куда Филипп принес ее, была маленькой, но чистой, и в камине ярко горел огонь. Из мебели здесь были лишь кровать да сундук, но Филиппу больше ничего и не требовалось. Он положил Эльвину на укрытую меховым покрывалом кровать и, отойдя на шаг, стал любоваться ею с видом триумфатора.

— Филипп, ты что, напился? — осторожно спросила Эльвина. Она не почувствовала запаха спиртного, но иного объяснения его странному поведению найти не могла. Столько времени прошло с тех пор, как она видела его вот таким — радостным и улыбающимся. Филиппа переполняло счастье.

— Я пьян от счастья, любовь моя, моя жена. Приготовься к тому, что я не буду слезать с тебя всю жизнь, и начнется это прямо сейчас.

Филипп снял меч, сел на сундук и стащил грязную обувь.

Эльвина испуганно прижала руки к груди.

— Ты уже второй раз меня так называешь. Боюсь, ты немного не в себе. Может, полежишь, пока я приготовлю успокоительный отвар?

Между тем Филипп продолжал раздеваться.

— Да, я сошел с ума. Совершенно и окончательно. В этом я с тобой совершенно согласен.

Филипп разорвал старую тунику Эльвины, затем проделал то же с рубашкой.

— Моя жена не должна ходить в обносках! Сейчас тебе вообще ничего не нужно, а потом — только самое лучшее. До сих пор у меня было мало возможности вдосталь полюбоваться тобой в роскошных нарядах.

Эльвина куталась в разорванную тунику, глядя на Филиппа с сомнением. Он был уже наг и стоял перед ней во всем своем мужественном великолепии — бронзовый бог. Эльвина отбросила в сторону тряпки и начала расплетать косы, золотистым каскадом покрывшие ей плечи и грудь.