Обещание Кристоса   ::   Портер Джейн

Что она наделала? Как она могла выйти за этого человека? Если ей не удастся сбежать от него, она умрет. Алисия не хотела семьи. Ни детей, ни мужа. Никогда.

Она не даст Кристосу ни единого шанса. Она не позволит ему даже приблизиться к ней. Пусть только попробует искушать ее. Как только появится возможность, она уйдет.

– Расслабься, – ровно произнес Кристос, – я не собираюсь набрасываться на тебя.

Она приоткрыла глаза и взглянула на него из-под опущенных ресниц. Он выглядел жестким и сосредоточенным.

Роскошный седан несся по узкой горной дороге. Несмотря на ремень безопасности, на каждом повороте Алисия практически впечатывалась в Кристоса. Она тут же собиралась и заставляла себя отпрянуть назад. Губы Кристоса были плотно сжаты.

Напряженная тишина висела в воздухе. После упорной борьбы с самой собой Алисия, понимая, что сама создала эту атмосферу враждебности, заставила себя спросить:

– Как тебе нравится Оиноуссаи?

– Он слишком маленький.

– Как Америка? Уголки его губ приподнялись в легкой ухмылке.

– Да, как Америка. – В глазах Кристоса проскользнуло изумление, но тело его тут же снова напряглось.

Она почувствовала на себе его взгляд, который изучал ее так же беззастенчиво, как некоторые изучают картины в музее.

– Ты когда-нибудь была раньше в Штатах? – спросил он.

– Нет. – Она всю жизнь грезила о Нью-Йорке и Сан-Франциско, но у нее не было ни времени, ни возможностей поехать туда. Благодаря отцу она была слишком занята, изучая стены санатория и монастыря.

– У меня встреча в Сефалонии, куда мы и отправимся. А потом я подумал, что мы сможем завершить наш медовый месяц где-нибудь еще, где-нибудь, где ты сама захочешь, перед тем как отправимся в мой дом на Восточном побережье.

Медовый месяц. Она напряглась. Он же сказал, что не будет давить на нее, сказал, что подождет. Медовый месяц подразумевает занятия любовью, и близость, и…

Алисия задрожала. Она сделала ошибку! Он должен развернуть машину, отвезти ее обратно в монастырь. Сейчас же!

– Мы не вернемся в монастырь, – сказал Кристос, все еще наблюдая за ней чуть прикрытыми темными глазами.

Алисия подняла голову. Она уставилась на него, пораженная, что он знал, о чем она думает. – Моя дорогая миссис Патере, не так сложно понять, о чем вы думаете. Все эмоции написаны на вашем лице. – Он взял ее за сжатые на коленях руки. – Попробуй хоть немного расслабиться, Алисия. Я не буду требовать от тебя никакой любви сегодня. Я ничего от тебя сегодня требовать не буду. Тебе нужно время. И мне нужно время. Давай попытаемся пока просто получше узнать друг друга.

Разозленная его назидательным тоном и уже не находя ничего разумного в их замужестве, она подняла голову, ее глаза сверкали от возмущения.

– Ты хочешь узнать меня получше? Великолепно. Я тебе расскажу. Я ненавижу Грецию, и я ненавижу греческих мужчин. Я терпеть не могу, когда со мной обращаются как с человеком второго сорта лишь из-за того, что я женщина. Я ненавижу, когда деньги дают богатым все, делая их привилегированным сословием. Я ненавижу бизнес и корабли. Я ненавижу эту сделку, которую отец заключил с тобой несмотря на то, что терпеть не может Америку и американские деньги. – Она перевела дыхание, дрожа всем телом.

Его черные брови насмешливо поднялись.

– Закончила? – поинтересовался он.

– Нет, не закончила. Я даже еще не начала. – Но вспышка гнева внезапно погасла, и Алисия понурила голову, опустошенная и неожиданно тихая.

Она не была готова к этому. Не была готова к борьбе, к высказыванию своих мыслей. Отец во – обще никогда не позволял ей высказываться. – Отец никогда даже не смотрел на нее.

– Так что еще тебя беспокоит? – настаивал Кристос. Он внимательно следил за ней.