Обретенная любовь   ::   Ли Эйна

Адам здесь?

Его улыбка сменилась хмурым выражением лица.

— Хозяин в своем кабинете, мэм. Я доложу о вас, — сказал он, помогая ей снять плащ.

— В этом нет необходимости, Джеймс. Я сама сообщу о себе. И еще, Джеймс, приготовьте все к ночи, — добавила она с прежней живостью, что вызвало улыбку облегчения на его лице.

— Да, мэм. — Он погасил лампу.

Сердце Эви учащенно билось, когда она шла в темноте через холл. Эви остановилась у закрытой двери и подождала, пока не стихли шаги удаляющегося Джеймса.

Эта дверь, которая в прошлом всегда олицетворяла нечто плохое, и теперь являлась препятствием между ней и ее счастьем. Сердце ее глухо стучало в груди, когда она повернула ручку.

Комната была пуста, и Эви тотчас вышла, охваченная волнением. В темном холле из-под двери гостиной пробивалась мерцающая полоска света. Она притягивала Эви, словно мотылька.

Адам сидел откинувшись в кресле. В небрежно отставленной руке виднелся наполовину наполненный стакан бренди. Сердце Эви забилось прямо в горле, когда она увидела фигуру любимого человека. Он был в рубашке с широкими рукавами, галстук небрежно валялся в стороне. Рубашка была мятой, а темные волосы взъерошены и свисали на лоб. Скулы потемнели от бороды, не бритой несколько дней. У него был невероятно мужественный вид, и одновременно он напоминал мальчика. Эви с трудом сдерживалась, чтобы не броситься к нему в объятия и приласкать.

Адам безутешно смотрел на портрет своего деда. Эви едва не потеряла присутствие духа, когда он заговорил вслух:

— Ну вот, дед, я пережил еще один день без нее, и стало еще тяжелее. Как бы ты поступил на моем месте?

Поглощенный своими мыслями, Адам не заметил, как Эви вошла в комнату. Его мучили угрызения совести. Он был не таким, как его дед, и никогда не станет похожим на него. Если бы Эви любила его, то вернулась бы несколько недель назад. Он потерял ее навсегда. Ее любовь пропала из-за его лжи и обмана.

Эви прошла на цыпочках через комнату и села на пол у ног Адама. Она взглянула на портрет.

— Ты похож на него.

Ее голос вывел Адама из состояния скорби. Он сел прямо. Должно быть, эти слова — только плод его воображения.

— Вы оба упрямы, умеете добиваться своего. — Адам молчал пораженный. Эви вынуждена была отвернуться, чтобы скрыть улыбку, притаившуюся в уголках ее губ.

Адам застыл, не в силах поверить, что она рядом. И не нашел ничего другого, как ответить:

— Я никогда не считал деда упрямым. — Высокий сдавленный голос прозвучал ужасно смехотворно не только для его собственного уха, но и для ушей Эви. Адам откашлялся и закончил мысль: — Просто он был очень целеустремленным.

— Точнее, одержимым, — поправила она. — И ты такой же.

Адам вновь обрел хладнокровие и начал оценивать истинный смысл ее присутствия. Эви повернулась к нему, и они с бьющимися сердцами долго смотрели друг на друга, не произнося ни слова.

— Не знаю, смогу ли я измениться, Эви, — наконец произнес он с сожалением.

Глаза Эви молили о прощении.

— Делай со мной что хочешь. Осуждай. Повелевай. — Голос ее звучал, как мольба. — Но только никогда не отрекайся от меня, Адам. — Эви взяла его руку и прижала к своей щеке. — Потому что я очень люблю тебя.

В глазах Адама промелькнула улыбка, смягчив жесткие линии его лица. Он поставил стакан, протянул к ней руки и поднял к себе на колени.

Эви обняла его за шею и прильнула к нему, предлагая свои губы и испытывая такую же страсть, как и он. Только сейчас сомнения оставили ее. Теперь она твердо знала, что они будут вместе навсегда.

Адам прижался лицом к ее волосам, вдыхая их свежий аромат, снова и снова шепча ее имя и все еще не веря, что она действительно вернулась к нему. Быстрыми горячими поцелуями он осыпал ее лицо.

Глаза Эви наполнились слезами радости.