Обвенчанные дважды   ::   О`Бэньон Констанс

Усевшись на раскладную кровать, герцог сунул руку в нагрудный карман и достал письмо, полученное от нее перед самым отъездом из Каира. Кэссиди переживала за Майкла, их сына, и, видимо, не без оснований, поскольку она не из тех женщин, которые тревожатся понапрасну. Рейли вновь перечитал письмо, размышляя, что же делать с Майклом по возвращении в Англию:

«Мой дорогой Рейли! Как долго тянутся дни, когда тебя нет рядом. Каждую ночь я молюсь, чтобы с тобой ничего не случилось и ты поскорее вернулся ко мне. Сегодня пришло письмо от Эрриан, где она сообщает, что чувствует себя хорошо. Через месяц ты станешь дедушкой. Мне бы хотелось быть сейчас рядом с ней, но в Равенуорте у меня столько забот, а Шотландия — так далеко! На прошлой неделе приезжал Майкл, но дома пробыл всего три дня. Рейли, я думаю, пришла пора, когда наш сын должен взяться за ум. Я настояла на том, чтобы он провел эту зиму в Равенуорте. Возможно, здесь нам удастся направить его на более важные дела и он перестанет прожигать свою жизнь в легкомысленных забавах».

Рейли сложил письмо и засунул его обратно в карман, взглянув при этом на Оливера, закрывавшего полог палатки.

— Я думаю, настало время как следует заняться сыном, Оливер. Наверное, я ошибся, разрешив ему поселиться в городском доме в Лондоне. Он пользуется слишком большой популярностью у дам, а у той толпы молодых людей, с которыми он водит дружбу, нет иной цели в жизни, кроме как весело проводить время.

— Насколько я помню, ваша светлость, в юности вы мало чем отличались от него, — улыбнулся Оливер.

— Возможно. Но ее светлость волнуется за Майкла.

К герцогине Оливер испытывал величайшее почтение.

— Что ж, в таком случае причины для беспокойства действительно есть, ваша светлость, — согласился верный слуга.

Налетевший ветер заставил ткань палатки захлопать и пошатнул все сооружение. Полог распахнулся, и до тех пор, пока Оливер не зажег потухшую было лампу, в их ненадежном убежище царила кромешная тьма.

— Пойду проверю лошадей, ваша светлость. Они, похоже, беспокоятся.

Рейли проводил Оливера взглядом и подумал, что, если из переговоров с шейхом Сиди ничего не выйдет, он немедленно вернется домой. Герцог нахмурился — наступал вечер, а проводники до сих пор не вернулись. Вероятнее всего, они были вынуждены укрыться до тех пор, пока не минует буря.

В этот момент полог резко открылся, и в палатку вошли пятеро мужчин в черных одеяниях. Поначалу Рейли не встревожился, решив, что это — люди шейха. Но когда один из них направил на него ружье, он инстинктивно кинулся к своему револьверу, лежавшему в кобуре на складном стуле.

Он даже не услышал выстрела, который был так силен, что отшвырнул его назад. Внезапная слабость заставила герцога опуститься на колени, и он упал лицом вперед.

Портрет сбросили на пол, и один из вошедших раздавил его каблуком.

— Кэс-си-ди… — простонал Рейли, пытаясь дотянуться до миниатюры с изображением жены, но она уже была вне его досягаемости.

Еще несколько секунд герцог пытался противостоять черному потоку, который захлестывал его, но почти сразу же провалился в темную пустоту.

Человек в плаще и с черной повязкой на глазу перевернул тело ногой.

— Дурак, — бросил он своему напарнику, — ты убил его. За это шейх Сиди отрубит тебе голову.

Песок быстро впитывал кровь, вытекавшую из раны Рейли. Он уже не шевелился.

Двое мужчин подняли его и вынесли наружу, где уже бушевала стихия. Один из них неуверенно произнес:

— Тело нужно забрать. Наш господин захочет убедиться в том, что он убит.

— А его слуга мертв? — озабоченно спросил второй. — Шейх Сиди хотел, чтобы в живых не осталось никого и никто не смог бы рассказать о том, что здесь случилось.