Обжигающая любовь   ::   Райан Нэн

Но боль под лопаткой не шла ни в какое сравнение с сердечной.

Шариф, вздохнул и вынул сигару из кармана белой льняной рубашки. Втянув дым, он — в который уже раз — принялся убеждать себя в том, что поступает правильно. Он должен думать о благе Тэмпл. Ее счастье должно быть для него важнее собственного благополучия.

Всю минувшую ночь он потратил на то, чтобы убедить в этом Тэмпл. Он говорил ей, что она и ее семья принадлежат другой стране, там живут ее друзья; что у них не может быть общего будущего, ведь она американка, а он араб вне зависимости от того, чья кровь течет в его жилах.

Он отсылал ее прочь. Дни и ночи, проведенные с этой женщиной, были самыми счастливыми в его жизни. И самыми мучительными. Всегда решительный, он превратился в мятущегося, нервного, выжидающего человека. Едва он принимал твердое решение отправить ее на родину, как тут же откладывал его исполнение, потому что не мог расстаться с улыбающейся, преданной Тэмпл. Тэмпл ухаживала за ним, как самая заботливая сиделка, меняя окровавленные повязки, успокаивая его, ласковым словом. Когда он засыпал, то неизменно слышал ее слова:

— Когда проснешься, я буду с тобой. Я никогда тебя не оставлю.

Она развлекала его, как могла. Она сулила ему свою любовь, когда он поправится.

Наконец Шариф смог встать с постели. Вечером этого же дня он твердо сказал: — Я отсылаю тебя домой, Тэмпл. Завтра. Женщина посмотрела на него так, словно он только что больно ударил ее, но ничего не сказала. Он откашлялся и продолжал:

— Дюжина моих воинов доставит тебя на побережье, оттуда ты немедленно отправишься во Францию. Из Франции ты вернешься в Англию, из Англии — в Америку. — Шариф попытался улыбнуться, но понял бессмысленность попытки. После долгого молчания он мягко сказал: — Тэмпл, у нас нет будущего. Эта пустыня стала для меня домом.

— Она может стать домом и мне. — В глазах Тэмпл блестели слезы.

— Старая арабская пословица гласит: «Пересаженные деревья не дают буйной поросли».

Теперь же, стоя в лучах восходящего солнца и вглядываясь в даль, шейх понимал, что смелость и решительность покидают его.

Он чувствовал, что к нему бесшумно приблизилась. Тэмпл и остановилась за спиной. Он чувствовал се присутствие так явственно, словно она подошла и положила руку ему на плечо. Он отбросил окурок подальше, и обернулся.

Тэмпл, одетая в дорожный костюм, смотрела вовсе не на него. Из шатра вышла Рикия, и Тэмпл повернулась, чтобы попрощаться с ней.

К удивлению Шарифа, Рикия расплакалась и принялась обнимать Тэмпл.

— До свидания, Рикия. Спасибо за заботу. — Тэмпл обняла женщину за плечи. — Я знаю, ты не понимаешь моих слов, надеюсь, понимаешь чувства.

Смущенная Рикия поспешила скрыться в шатре.

Пришла очередь Тариза прощаться с госпожой. Юркий араб улыбался все утро. Но сейчас в глазах его не было ни смешинки. Тэмпл радостно улыбнулась Таризу, а он крепко, едва не задушив, обнял ее.

— Я буду очень скучать по тебе, Тариз.

— Мое сердце подобно пустыне, выжженной солнцем.

Тэмпл заметила, что на щеке его сверкнула слеза. Тэмпл потрепала друга по плечу, и он поспешил прочь, утирая слезы концом тюрбана.

Тэмпл увидела, что к шатру направляется группа всадников, мальчик-конюх ведет ей оседланного Тоза. Молодая женщина расправила плечи, глубоко вздохнула и подошла к Шарифу. Слезы текли по ее лицу. Она сказала:

— Дюплесси прекратят поставку оружия туркам. Я обещаю. — Она опустила глаза. — Я обещаю также, что ты будешь скучать по мне до конца своих дней на земле.

— Подожди, — окликнул ее шейх, заметив, что она уходит.

— Нет. И не прикасайся ко мне. Не смотри на меня. Не смотри, как я ухожу.

Слова Тэмпл разбили сердце шейха.