Покореженное эхо   ::   Март Михаил

А точнее, даже не раздражает. Просто читатель поднимается над автором на ступень выше, и тот его перестает замечать. Презрение — это из жизни.

— Послушайте, Вениамин Борисович. Еще не поздно. До ее ареста остались сутки, чуть меньше. Умоляю вас, измените финал. Ведь вам ничего не стоит получить картины В свои руки. Предлагаю вам семьдесят процентов от сделки.

Пятнадцать миллионов чистыми, наличными, без налогов. А потом пишите в свое удовольствие. Я жизнь положил на эту идею. Картины не могут вернуться назад.

Этого никто уже не оценит. Время ушло. Сиюминутная сенсация, и вы через короткий промежуток времени вновь останетесь ни с чем.

— Вы правы. Меня почти забыли. И я отдал десять лет на то, чтобы вернуть себе имя. Оно не продается, господин Шверник. Вы просто не понимали, когда со мной знакомились, смысл слова «писатель». Сначала стоит имя, потом все остальное. А как меня называют, мне все равно. Писатель, литератор, сочинитель, прозаик, беллетрист. Это ли важно? Я творец! Тщеславный, завистливый, язвительный, но не бездарный и не забытый. И ошибка ваша не в том, что вы связались с русскими, а в том, что наткнулись на мечтателя и фантазера и предложили ему нарисовать этюд с натуры. Прощайте.

***



В конце следующего дня Вениамин Гортинский сидел в каюте парома, шедшего из Стокгольма в Амстердам и смотрел через иллюминатор на причал.

Его жена сидела на постели, обложившись газетами, и читала ему вслух вырезки из статей.

— А вот еще лучше! Послушай, Веня. «Русский писатель Гортинский провел свое следствие, которому отдал десять лет жизни и предугадал развязку, выпустив книгу о достоверных событиях, в успехе которой никто не сомневается. Теперь ее издадут во всех цивилизованных странах. Его тесное сотрудничество с департаментом шведской полиции привело к тому, что великие шедевры Национальной галереи возвращаются на свои места. Через два дня намечено торжественное открытие зала великого Эль Греко. В Национальной галерее искусств Стокгольма».

— Милый, все газеты только о тебе и полиции пишут. О преступниках ни слова. Ты вновь приобрел свою славу, только теперь уже мирового масштаба.

Паром медленно отчаливал от берега.

— Слава — моя профессия. Без нее я труп!

— Конечно, особенно, если эта слава опирается на крепкое материальное положение.

И Марта многозначительно улыбнулась.



Постскриптум

Ах да! Мы забыли сказать о немаловажной детали. Она известна очень узкому кругу лиц. Дело в том, что обнаруженные в тубах картины оказались высококлассными безукоризненно выполненными копиями.

Кто, когда и на каком этапе подменил их, осталось невыясненным до сих пор.

Весть о найденных картинах облетела весь мир. В Стокгольме устроили фейерверк.

Газеты не умолкали и называли полицейских национальными героями. Префекта полиции представили к ордену. Народ ликовал!

В такой обстановке стало невозможным обнародовать заключение экспертной комиссии, обнаружившей подлог.

Церемония открытия зала Эль Греко состоялась в назначенный день и час.

Масла в огонь добавил ставший бестселлером роман Гортинского «В омут с головой», за которым выстраивались очереди и в котором описывались все подробности десятилетней истории шедевров Эль Греко.

Правительству ничего не оставалось, как идти на фальсификацию, а как же вы хотели?

Престиж государства превыше всего!