Огненные птицы   ::   Бирн Биверли

– Золотая страна под золотым солнцем, – прокряхтел Энди, когда они спускались с трапа самолета. – Эти поэты, воспевая красоты природы, всегда забывают упомянуть про повышенную влажность.

Вскоре Лили впервые увидела своими глазами белоснежные стены дворца в Кордове, но внешний вид этого огромного здания не шел ни в какое сравнение с тем, что предстало ее взору внутри. Массивные двери в Патио дель Ресибо были распахнуты настежь.

Стены этого внутреннего дворика были расписаны мозаикой, авторами которой были художники пятнадцатого столетия. В тех местах, где мозаику освещало солнце, ее элементы превращались в призмы, в которых солнечные лучи преломлялись, излучая все цвета радуги. Шелковистая прохлада, даруемая листвой ореховых деревьев, растущих тут и там, вода, журчавшая в многочисленных фонтанчиках. Древние плитки, выложенные причудливым орнаментом, казалось, горели неведомым, исходившим изнутри огнем. Сколько же ног прошло по ним, мелькнуло в голове у Лили.

– Да, это совершенно иной мир, – прошептала зачарованная этим зрелищем Лили. – Волшебный.

* * *



Листва апельсиновых деревьев и бассейн с водой умеряли жару. Энди, Лили и Сьюзен сидели в тени и, тихо беседуя, дожидались прихода Мануэля.

– Софья все же добилась того, что обещала, – произнесла Лили. – Если Мендоза имели возможность жертвовать столько средств для борьбы с нацистами, то она тоже способствовала тому, чтобы облегчить участь своего народа.

– Да, это так, – согласилась Сьюзен. – А некоторые, такие как Мануэль, например, помогали не только деньгами. Но ведь именно Бэт Мендоза положила начало тому, что семья стала возвращаться к иудаизму. Целый век Мендоза в Кордове оставались католиками после того, как Софья написала свое завещание.

– Но теперь они иудаисты? – спросила Лили.

– Странный вопрос, – задумчиво произнес Энди. – Что значит иудаисты? Большинство из Мендоза не были бы признаны ни одним раввином. Ни в Испании, ни в Англии. То, что на протяжении веков происходило с этой семьей и происходит сейчас, это… Мне все же кажется, что их иудейское прошлое почитается ими. Есть среди них глубоко религиозные люди, как например, дядя Мануэль. Другим же нет теперь необходимости скрываться и скрывать свое вероисповедание.

Мануэль прибыл прежде, чем они успели завершить эту дискуссию. Пожилой человек медленно подошел к ним. Он остановился и посмотрел на часы на цепочке у пояса.

– Пора. Прошу всех пройти со мной.

И они последовали за высокой фигурой дяди Мануэля через бесконечную череду внутренних двориков и садов к Патио дель Реха. Энди объяснил, что название это происходит от тяжелых витых решеток ворот, заковавших небольшое углубление в каменном обнажении, имевшемся здесь.

Трое мужчин в рабочих спецовках уже стояли там, у них с собой были молотки, кирки и две тачки. Едва появился Мануэль, как они поспешно стащили с головы свои соломенные шляпы и ждали сигнала к началу работ.

Мануэль кивком приветствовал их, потом повернулся к Лили.

– Все готово, – произнес он по-английски с сильным акцентом. – И, если это письмо действительно завещание Софьи-Гитаниты, то мы должны найти эти сокровища.

Говорить по-английски для него было тяжким трудом, и он предпочел перейти на испанский. Мануэль говорил отдельными фразами, чтобы Сьюзен или Энди могли перевести его слова.

– Если верить легенде, здесь когда-то давно находилось хранилище ценностей. Предполагается, что именно здесь Мендоза хранили свое золото. Позже они открыли первый в Кордове банк, а потом и другие. Впрочем хватит разговоров, время приступать к делу.

Мануэль взял в руки ключ, висевший у него на часовой цепочке, и отпер тяжелый засов. Посторонившись, он уступил место рабочим и те отодвинули его. Перед ними лежал небольшой грот.