Огни юга   ::   Бакстер Мэри Линн

– Это именно то, что я хотела. Я уверена, что мне здесь будет так же хорошо, как дома.

Беспокойство в глазах немолодой женщины исчезло, а на лице появилась улыбка.

– Замечательно. Именно к этому мы и стремимся – доставить вам удовольствие.

– Вы добились своей цели.

Дана взглянула на гравийную дорожку, ведущую к самому входу в дом, и была совершенно очарована. Двухэтажный белый особняк с трубами на крыше стоял на холме в окружении пышной зелени.

Как только она вышла из машины, сразу увидела крошечную белку: зверек забавно прыгал, никого не опасаясь. Потом взгляд Даны остановился на розовом кусте. Ничего более прекрасного, как ей показалось, она не видела в своей жизни. Но вдруг она увидела группу деревьев, ветви которых склонились под тяжестью снежно-белых цветов. Дана задержала дыхание на минуту от восхищения, наблюдая, как мягкий ветерок шевелит хрупкие белые лепестки в лучах солнца. Собачье дерево, вот как оно называется, вспомнила она. Да, никакое другое место на земле не может сравниться с весенней Виргинией.

– Если вам что-то понадобится, дайте мне знать.

Дана на минуту отвлеклась от созерцания красоты и улыбнулась хозяйке.

– Спасибо, непременно.

Наконец оставшись одна в отведенной ей комнате, Дана огляделась и засмеялась, как школьница, увидев табурет вишневого дерева возле высокой кровати. Его поставили, чтобы было удобнее забираться на постель. Чудно, мелькнуло у нее в голове, и вдруг она ощутила, как повеяло духом старых времен, времен Гражданской войны. Комната была теплая, убранная с явно женской тщательностью.

Когда она позвонила сюда, желая заказать место в гостинице, хозяйка сказала, что у нее есть пять комнат с ванной и каждая хороша по-своему. Дана выбрала сиреневую, с верандой.

Ей всегда хотелось завтракать в постели, но никогда не получалось. Зачем селиться в мотеле на эти несколько недель в Шарлотсвилле, когда можно выбрать более уютную и приятную атмосферу.

Может быть, сказалась инстинктивная тяга к домашнему уюту, которого у нее по-настоящему никогда не было. Она вспомнила про свой арендованный дом в Ричмонде и улыбнулась, почувствовав сожаление. Она очень не любила уезжать из него. Дана много потрудилась, чтобы сделать дом теплым и удобным, ей нравилось, как солнечный свет сквозь жалюзи льется внутрь, на комнатные растения, на уютную мебель с яркой обивкой, на разные памятные вещицы, привезенные из журналистских командировок.

И подумать только – ей придется оставить этот дом, друзей, все, если она переедет в Вашингтон!

Внутри все сжалось от возникшей слабости. Дана опустилась на стул с высокой спинкой. Тревога навалилась на нее с новой силой. А если она не выдержит испытание, назначенное журналом «Ишьюз»? Почему ставки должны быть столь высоки?

Как назло, она вспомнила о подруге, которая тоже отказалась от привычной надежной работы в газете, соблазнившись престижностью «Ю-Эс-Эй тудей».

– Ты можешь в это поверить, Дана? – кричала подруга, когда сообщала ей об этом.

– Положи их на лопатки, Сьюзен! – ответила Дана. – Покажи этим мужикам, что ты тоже можешь щелкать материалы как орешки.

Но у Сьюзен не получилось, она сломалась.

Дана не хотела, чтобы с ней случилось то же. И не случится, поклялась она себе. Она сделает все, чтобы добраться до профессиональных вершин и удержаться там, даже если для этого она должна вернуться в тот район и тот город, который она ненавидела всем сердцем, каждой клеточкой своего тела. Она должна написать статью о человеке, который, как предполагается, станет очередным лауреатом Нобелевской премии.

Желая отделаться от неприятных мыслей, она решила позвонить подруге, Эйприл Мерриветер, с которой дружила все эти годы, несмотря на расстояния.