Опасные иллюзии   ::   Скотт Аманда

Однако к половине восьмого вечера основная линия британских войск была сильно ослаблена.

Рыжая шевелюра Пенторпа несколько раз мелькнула возле таверны, но Гидеону так и не удалось встретиться с приятелем, так как Наполеон начал новое наступление и чуть не пробил брешь в обороне союзников. Центр едва держался, люди буквально падали е ног от усталости, в бой был введен весь резерв, но Веллингтон не сдавался, упорно перегруппировывая и перегруппировывая войска.

Судя по всему, французы еще не оставили надежды парадным маршем войти в Брюссель. Ничего, герцог скоро разубедит их, подумал Гидеон.

Противники не жалели снарядов, и над полем боя стояла такая дымовая завеса, что ничего не было видно. Услышав клич «Да здравствует император!», Гидеон понял: Наполеон снова начал наступление. Взмахом сабли майор приказал своим людям приготовиться к отражению атаки, но в следующую минуту вздрогнул от неожиданности: когда дым развеялся, французы оказались гораздо ближе, чем он ожидал.

— Огонь! — крикнул Гидеон, и команда, прокатившись по цепи, утонула в грохоте пушек.

Триста наполеоновских гвардейцев, гордость и краса нации, упали на землю, орошая ее своей кровью.

Подняв над головой шлем, вдоль цепи проскакал Веллингтон:

— Вперед!

В рядах французской пехоты, кавалерии и артиллерии воцарилась паника. Некоторые, наиболее стойкие, еще пытались держать оборону, сражаясь до последней капли крови, другие старались организованно отступать, но основная масса в ужасе бежала с поля боя. Многих из них прямо на ходу настигали острые британские сабли.

Солнце уже зашло за горизонт, и небо, укутанное серой пеленой, казалось еще мрачнее от клубов дыма. Воодушевленные победой, войска Веллингтона рвались вперед, оставляя позади дымящиеся развалины. Поле, до этого обильно политое потом крестьян, теперь было залито кровью убитых и раненых солдат. Всюду, куда ни глянь, лежали изувеченные трупы людей и животных, валялись исковерканные шлемы, сабли, металлические нагрудники, ложки, вилки, сапоги, эполеты, куски ткани, барабаны, трубы — у всего здесь была своя печальная история.

С трудом сдерживая подступившую к горлу тошноту, Гидеон усилием вели заставил себя думать о другом. Неподалеку находилась таверна, и он начал внимательно осматривать окрестности, пытаясь отыскать Пенторпа. Его люди тем временем терпеливо ожидали дальнейших приказаний. Заметив, что Веллингтон призывно поднял руку, Гидеон подъехал поближе, желая лучше расслышать слова командующего. Неожиданно его внимание привлек небольшой блестящий предмет, который один из пехотинцев поднял с земли.

— Что ты нашел, солдат? — поинтересовался Гидеон.

Пехотинец хотел было огрызнуться, но, увидев перед собой офицера, поспешно отдал честь:

— Черт возьми, сэр, это женский портрет. Эти французы всегда что-то теряют.

— Дай-ка взглянуть, — задрожав, пробормотал Гидеон, чувствуя, как неведомая сильная рука сжала сердце.

Солдат протянул испачканный в грязи медальон. Гидеон сразу узнал портрет и, не скрывая обуявшего его страха, начал пристально всматриваться в лежавшие кругом тела. Он знал, что никогда не забудет ни горы трупов — этот апофеоз войны, — ни крики и стоны умирающих. В яме, неподалеку от того места, где был найден медальон, в неестественной позе, лицом вниз, лежал мертвый офицер. Из-под сбившегося набок шлема виднелись ярко-рыжие волосы.

Соскочив с лошади, лорд Деверилл бросился к убитому и, схватив его за плечи, рванул на себя. Вязкая грязь неохотно отпустила свою добычу, но — о ужас! — у человека не было лица.

В это время герцог Веллингтон обратился к войскам:

— Бонапарт направился к Куотр-Бра.