Опрометчивое пари   ::   Крейг Джэсмин

— Будь ты творческой личностью, ты поняла бы… — мрачно ответила Габриэла.

— Несомненно.

Ответ Санди прозвучал довольно сухо. Она вздохнула. Эта сцена с небольшими вариациями разыгрывалась каждый день в течение целой недели, и она наконец призналась себе, что ничего не может добиться. Видимо, разумнее всего вернуться в Штаты и попросить помощи у отца. Габриэла Барини и Ричард Хоукинс развелись больше двадцати лет тому назад, но Ричард имел на свою бывшую жену больше влияния, нежели кто-то из ее более поздних любовников. Если отец согласится оторваться от работы над своим очередным фильмом, возможно, ему удастся уговорить Габриэлу на операцию. Санди решила, что чем скорее она вернется в Лос-Анджелес, тем будет лучше.

Приняв такое решение, она быстро направилась к двери спальни.

— Мама, на этот раз я говорю серьезно. Завтра в десять утра я уезжаю в аэропорт. Мне тебя разбудить, чтобы попрощаться?

Габриэла не смотрела дочери в глаза.

— Если хочешь.

Санди так сильно стиснула ручку двери, что пальцам стало больно, но лицо ее ничем не выдало охватившей ее напряженности.

— Да, конечно, я хочу с тобой попрощаться, мама. Тогда мы увидимся завтра утром. Доброй ночи. Спи спокойно.

Габриэла не ответила. Постояв несколько секунд в молчании, Санди вышла из спальни, тихо прикрыв за собой дверь.



2

Зал Дороти Чэндлер Музыкального центра Лос-Анджелеса был до самого своего последнего ряда забит элегантной публикой. Куда бы ни поворачивались телекамеры, всюду в объектив попадали сидящие плотными рядами женщины, сверкающие золотым шитьем и блестками вечерних туалетов и бриллиантами, и мужчины в черных торжественных смокингах и накрахмаленных до хруста рубашках.

Несмотря на внешнюю помпезность, зал был ужасно душным, и Дэмион Тэннер нетерпеливо поерзал на месте. В соответствии с традициями церемония вручения премий оказалась длиннее планированного не меньше чем на час.

Дэмион оттянул воротничок рубашки и снова заставил себя внимательно смотреть на сцену, где ведущий, рассыпая шуточки, подбирался к торжественному финалу — вручению главной награды Киноакадемии лучшему актеру года. Казалось, что церемониймейстер держится необычайно непринужденно, но Дэмион, как знаток, оценил его умение, направленное на то, чтобы все усиливать атмосферу нетерпеливого ожидания. Он наблюдал за представлением с хладнокровной, критической отстраненностью профессионала, восхищающегося умением другого профессионала. Дэмион обратил внимание на то, насколько своевременно ведущий вставил очередную остроту, и теперь слушал, как зрители — все три тысячи присутствующих — одобрительно смеются.

Дэмион тоже улыбнулся, хотя не услышал ни слова из сказанного. Профессиональная часть его мозга машинально продолжала функционировать, но остальное, кажется, совершенно отключилось, так что в его уме не осталось ничего, кроме навязчивой потребности сохранять внешнее равнодушие.

Его спутница, имя которой напрочь вылетело у него из головы, прижалась к нему еще теснее, и он рассеянно похлопал ее по руке. Это была потрясающе красивая молодая женщина, чье роскошное тело облегало платье из серебряной парчи. Видимо, цинично подумал он, на студии к подбору сопровождающей его дамы отнеслись с крайней серьезностью: ее светлые волосы как нельзя лучше оттеняли его темные волосы и яркие синие глаза.

Обычно Дэмион легко запоминал имена, что было ему очень полезно при общении с журналистами и критиками, и в данном случае провал в его памяти свидетельствовал о том, каких усилий ему стоит его напускное спокойствие.