Опрометчивое пари   ::   Крейг Джэсмин

В результате создавалось впечатление прохлады и простора, соответствующее тому образу, который она всегда старалась выдерживать.

Однако Дэмион не смотрел на стены, жалюзи или ковер. Он даже не смотрел на вазу у ее кровати, в которой стояла дюжина поникших красных роз. Он смотрел на единственную картину, висевшую в комнате, — плакат, демонстративно вывешенный над ее двуспальной кроватью.

Он пару секунд молча изучал плакат, а потом нежно поцеловал ее в кончик носа.

— Мне нравится твой вкус в оформлении интерьера, — сказал он, и в его голосе не было насмешки, а только любовь и невероятная нежность.

Санди упорно старалась не глядеть на огромную фотографию обнаженного Дэмиона Тэннера из заключительной сцены «Сна тьмы».

— У отца в кабинете случайно оказался лишний плакат, — смущенно пробормотала она. — Жаль было выбрасывать.

— Еще бы, — согласился он. — Угу, до чего же приятно знать, что я женюсь на такой экономной, хозяйственной женщине!

Дэмион отнес ее к кровати, осторожно поставил на ноги и сдернул с постели строгое серое с белым покрывало, прежде чем Санди успела опомниться и остановить его. Он не удержался, и плечи его затряслись от смеха, когда Дэмион увидел алое атласное постельное белье.

Он нежно увлек ее на постель и лег рядом с ней.

— Ах, Санди, да ты, оказывается, просто настоящая мошенница! Ты такая же холодная, как дремлющий вулкан! И больше не пытайся изображать со мной недоступную Алессандру Хоукинс, доктора психологии. После того, что я увидел в этой комнате, ничего у тебя не получится!

— Ты делаешь совершенно беспочвенные выводы, — чопорно возразила она. — Комплект белья еще ничего не доказывает.

— Может, и нет, — нежно сказал он. — Мы поспорим об этом попозже. А сейчас я собираюсь тебя ласкать до тех пор, пока эта твоя организованная голова не пойдет кругом.

Она улыбалась, когда Дэмион укладывал ее на гору алых атласных подушек, но вскоре Санди напряглась, когда он начал ее раздевать. Ее груди отяжелели и налились страстью раньше, чем он к ним прикоснулся, его губы обжигали ее кожу поцелуями. Он шептал похвалы ее телу, но она в ответ могла только чуть слышно стонать. Яростное пламя желания довело Санди почти до исступления. Он раздвинул ей ноги и скользнул в нее — сильный, горячий, страстный. Она цеплялась за его плечи, поднимаясь вместе с ним от вершины к вершине, пока они оба не воспарили в экстазе, который ошеломил их и наполнил трепетной радостью.

Дэмион не выпускал ее из своих объятий.

— Я люблю тебя, Санди, — шепнул он. — Я хотел сказать эти слова сейчас, а не когда мы любили друг друга, чтобы ты была уверена в том, что я говорю серьезно, а не под влиянием страсти.

— Я тоже люблю тебя, — глуховато откликнулась она.

— Хорошо. И когда мы поженимся? Доставим удовольствие твоим родителям и назначим церемонию на следующий четверг?

— Дэмион, это слишком скоро. Может быть, нам следует немного подождать…

— О нет! — сказал он. — Я не позволю тебе превратиться в чопорную, осмотрительную и благопристойную Алессандру Хоукинс, когда ты лежишь в моей постели. Можешь выбирать между завтрашним днем и четвергом. Или — или.

— Это не твоя постель, — возразила Санди, — а моя.

— Совершенно верно, — пробормотал он. — Это действительно твоя постель. И если ты не поторопишься назначить день нашей свадьбы, то я всем в твоей клинике расскажу о твоих алых простынях и смелом оформлении спальни. И что, по-твоему, скажут твои коллеги? Фрейдистский подтекст алых простынь, наверное, просто неисчерпаем.

— Принуждение не даст тебе абсолютно ничего, Дэмион Тэннер!

Его рука легла ей на грудь, и палец легко коснулся соска.

— А как насчет убеждения? — негромко спросил он, медленно нагибая голову к ее губам.

Она с трудом сглотнула: во рту у нее пересохло.

— Наверное, ты мог бы попробовать.