Охота на лис   ::   Грин Мария

Окончательно успокоившись, она совсем потеряла интерес к толстой пачке банкнот в коричневой обертке с непонятными знаками.

Мисс Брайерли опустилась на стул, и Агнесса занялась ее прической. В этот утренний час так не хотелось думать о каких-либо неприятностях и скверных сюрпризах. Когда-то жизнь Жюстины была весела и беззаботна, она блистала красотой и живостью в столичном светском обществе. «Бриллиант чистой воды, сверкающий всеми гранями» – так называли мисс Брайерли ее многочисленные поклонники и кавалеры. Но произошло событие, сильно поколебавшее ее душевное равновесие. После того как лорд Левингтон внезапно покинул Лондон, даже не попрощавшись, оставив всех в неведении относительно причин своего столь стремительного отъезда, живость и блеск Жюстины стали таять. Воспоминания причиняли боль. Девушка глубоко вздохнула и поставила чашку на стол. Да, от прежней веселости не осталось и следа…

Когда с прической было наконец покончено и волосы уложены в локоны, мисс Брайерли в модной шляпке, кокетливо украшенной птичьим пером, спустилась вниз с саквояжем в руках. Никто не караулил ее, чтобы отнять находку, никто не следил за ней. В холле Жюстину буквально оглушил шум многочисленных постояльцев, ожидавших свои экипажи. Отыскав глазами хозяина гостиницы, она быстро подошла к нему.

– Мистер Уинстоу, вот это я нашла в своем номере, – почти прокричала Жюстина, чтобы хозяин гостиницы мог услышать ее. – Я заглянула в него, там лежат рубашки, шейные платки, а еще довольно странный коричневый сверток, перевязанный шнурком. – Жюстина внимательно посмотрела на хозяина. Понял ли он, о чем она говорит? Ей показалось, что он не прореагировал на ее слова.

– Возможно, какой-то несчастный оставил его в моем номере…

Мистер Уинстоу всплеснул руками:

– Мать родная, да ведь его, должно быть, забыл молодой человек, который останавливался, у нас прошлой ночью. Он, вероятно, вернется за вещами.

– Я нашла саквояж в комоде. Наверное, будет лучше, если Вы отправите его владельцу. Кстати, Вы знаете его адрес? – вкрадчиво спросила Жюстина, заведомо зная, что никаких следов законного владельца на свертке не обозначено.

– Вы правы, – согласился хозяин гостиницы, поглаживая переносицу своего большого бугристого носа. – Он взял саквояж у Жюстины и простодушно улыбнулся. – Спасибо, мисс, и извините за беспокойство. Я позабочусь об остальном.

Мистер Уинстоу поставил саквояж на большую груду багажа, и в тот же момент громкие голоса постояльцев отвлекли его внимание.

Ну что ж, Жюстина исполнила свой долг, и хотя любопытство все еще терзало ее, она вернулась в комнату и стала наблюдать, как Агнесса упаковывает вещи.

Жюстина зевнула, благопристойно прикрыв рот рукой. Просыпаться раньше восьми не входило в ее привычки, но грохот экипажей, крики возниц и голоса постояльцев не располагали ко сну. Девушка выглянула в окно, откуда открывался вид на площадь перед зданием гостиницы и уходящую на север дорогу. «Здесь кончается Лондон, сегодня я покину его», – подумала она, не испытывая, однако, ни малейшего сожаления.

Воспоминания о Лондоне, о бесконечных светских приемах и балах вновь болью отозвались в душе Жюстины и вернули мысли к человеку, так безжалостно разбившему ее сердце во время этого последнего, уже уходящего сезона с его изнуряющей жарой и пылью. Скоро одуряющий летний зной вместе с гнилыми ароматами Темзы и бедных кварталов сдует этот десятитысячный слой столичной элиты и перенесет его на свежий воздух загородных поместий.

Жюстине не пришлось долго раздумывать, куда отправиться из Лондона. Выбор ее был небогат: либо вернуться домой к родителям, либо провести лето у сестры Норы, которая была беременна и изнывала от тоски в окружении своих слуг.