Память сердца   ::   Хадсон Дженис

— Мне кажется, это уже излишество, ты слишком заботишься обо мне.

— Этот медальон в форме сердца, — продолжал Сэз, как будто не слыша.

— Да? Ну тогда ладно, так уж и быть. — Анна притворно вздохнула. — Если он в форме сердца, то я согласна.

Он снова поцеловал ее в губы.

— Золотой медальон как символ нашей вечной любви…

— Честно говоря, я не люблю золота.

— Но на нем уже есть гравировка! — возмутился Сэз.

— Да? — Анна бросила на него хитрый взгляд. — И что там написано?

Его дыхание коснулось девичьей шеи.

— Ты должна знать об этом, — прошептал Сэз трагическим шепотом. — Там выгравирован хранящийся в тайне рецепт персикового бренди тетушки Камелии.

— Обманщик!

— Ты узнаешь его сразу после того, как мы поженимся.

Она почувствовала его горячее дыхание на своей щеке. Анна глубоко вздохнула.

— Ты прав. Я уже полна желания иметь такой медальон. Может быть, ты мне его покажешь?

— Я его спрятал и ни за что не покажу раньше срока. — Сэз тихо засмеялся. — Ты сможешь надеть его в нашу первую брачную ночь.

Анна улыбнулась:

— Знаешь, я вовсе не собиралась в эту ночь спать одетой.

Сэз придвинул губы к ее уху:

— Наверное, нам пора к гостям. Нехорошо сбегать от людей, которые пришли нас поздравить.

— Сейчас. Еще минуточку. — Анна поцеловала Сэза.

— Ага. Еще минуточку. Или две…

Они были так заняты друг другом, что, кажется, забыли обо всем. Никто из них не обратил внимания на явственно различимый запах керосина. Опомнились они лишь тогда, когда яркое пламя уже охватило тюки хлопка, лежащие возле двери.

Анна сразу начала задыхаться в густом дыму. Биение сердца тяжелыми ударами отдавалось в висках. Сильным рывком Сэзу удалось выдернуть ее из огненного кольца, но следовало еще отыскать лазейку в сплошной стене удушливого дыма… Старый сухой хлопок горел быстрее, чем они могли двигаться. Языки пламени преграждали путь к выходу. Сэз развернулся и сильно толкнул Анну вперед, к задней стене склада.

В мозгу Анны бешено колотилась только одна мысль — погибнуть в такой день вместе с любимым человеком! Сгореть заживо! Господи!

Сэз ногой с размаху ударил по стене, отрезающей путь к свободе. Отвратительный вязкий дым поднимался вверх и, казалось, обнимал их за плечи, кружась в каком-то невероятном танце. Анна закашлялась. Огненные языки плясали совсем близко от ее лица. Дышать было уже почти нечем.

— Это невозможно! Ты не пробьешь стену ногой, Сэз! — отчаянно крикнула Анна.

Нагнувшись, Сэз ринулся вперед и снова изо всех сил пнул деревянные доски.

— Мы сделаем это, — прохрипел он сквозь стиснутые зубы, — должны.

Отчаяние превратило его такое родное лицо в незнакомую Анне маску. Сэз еще раз с разбегу врезался в стену. И еще раз. И еще.

Анна слышала его тяжелое дыхание и громкие глухие удары, хотела взглянуть, но не смогла: дым разъедал глаза, и сердце, казалось, в такт его ударам пытается пробить ребра и вырваться наружу. Иногда мелькала надежда, что еще чуть-чуть, и поток свежего воздуха коснется ее легких, но нет — кругом был только дым, ничего кроме дыма.

Заглушая шум крови в ушах, раздался громкий треск. Едва уловимое движение воздуха разорвало плотную завесу дыма, и, еще не смея поверить в случившееся, Анна сквозь огонь увидела пролом. Невероятно, но в стене остались лишь две доски!

Он сделал невозможное!

Сэз больно сжал ее руку и, рванув Анну вперед, буквально вытолкнул ее туда, где темнела ночь и воздух отдавал благодатной прохладой. Никогда она не вдыхала более чудесного аромата — аромата обычной летней ночи. Никогда она не думала, что ее так обрадуют знакомые очертания деревьев. Еще не придя в себя, задыхаясь и кашляя, Анна упала на грудь Сэза.