Полковник против полковника   ::   Шахов Максим

Так что скрытно передвигаться, особенно в городских условиях, он мог не хуже профессионального спецназовца.

И Кащеев тут же ужом устремился к углу особняка Мони. Он был уже в метре от него, когда сзади вдруг зашуршало в кустах. Кащеев тут же метнулся за угол, резко развернув автомат. И замер от неожиданности.

На том самом месте, где Кащеев только что целился в своих врагов, выглядывала из кустов морда питбуля. Пес смотрел на Кащеева, чуть наклонив голову набок. Он явно колебался.

Лоб и нос Кащеева мгновенно покрылись испариной.

Он не мог стрелять, несмотря на то, что его «АКСУ» был с глушителем. Слишком близко было до аквариума. И двинуться с места Кащеев тоже не мог, поскольку в этом случае у пса сработал бы рефлекс преследования.

— Хорошая собака… — пошевелил пересохшими губами Кащеев. — Не трогай меня, и я не трону тебя. Зачем нам вдвоем умирать, верно?

Питбуль наморщил нос и вдруг обиженно покосился назад. Он явно вспомнил болезненный Монин пинок. В следующий момент Мурзик с шуршанием вылез из кустов. Его огромный живот только что не волочился по земле. Поэтому питбуль тут же плюхнулся на траву и широко зевнул. Всем своим видом он словно бы показывал — ладно, я тебя не видел, вали.

— Хороший пес! — прошептал Кащеев и подался назад, за угол.

Здесь он на миг замер, но никаких подозрительных звуков не расслышал. Питбуль не собирался его преследовать, и Кащеев метнулся вдоль стенки дома к воротам. Он мчался со скоростью, которой мог бы позавидовать не один чемпион по бегу. Ведь у спортсменов на кону, как правило, всего лишь фальшивые «золотые» медали. У Кащеева на кону была жизнь.

Перед последним углом Мониного особняка он на миг притормозил. Осторожно выглянув, Кащеев увидел разгромленное танковой скорострельной пушкой здание КПП, сбоку от которого зияли рваной дырой проломленные ворота усадьбы. К счастью, ни возле них, ни за ними никого видно не было. Пока.

И Кащеев рванулся к пролому прямиком через газон. Ветер буквально свистел в его ушах, в висках стучала кровь. С другой стороны, от Хаджибеевской слободки Симферополя к воротам приближался флотский «ГАЗ-66».

Особняк Мони располагался на горе, преодолеть крутой подъем старому движку грузовика было непросто. Однако его натужный гул неумолимо нарастал. Кащеев слышал его все отчетливее. И понимал, что счет идет уже не на секунды, а на мгновения.

Проскочив ворота, Кащеев тут же рванулся влево и сиганул вниз, в темноту, на крутой склон. В следующий миг гул движка выровнялся — «газик» выбрался на небольшой прямой участок дороги, ведущий к воротам.

Кащеев кувыркался вниз, пытаясь понять, заметили его или нет. Однако ни криков, ни топота «берцев» морпехов сверху слышно не было. И Кащеев вдруг понял, что ему удалось уйти и на этот раз. Это было почти невероятно, но он был жив. Назло всем своим врагам…



5

В тентованном кузове флотского «газика» яблоку было негде упасть. Кроме взвода морпехов в нем тряслись несколько сотрудников Управления контрразведки ЧФ, их начальник капитан первого ранга Плотников, Логинов, Моня, Шварц и Лизка. На дне кузова, наспех замотанные в шуршащую пленку, подрагивали два трупа.

Моня, успевший переодеться в «адидасовский» спортивный костюм, сквозь отверстие в тенте таращился наружу. Наконец он повернул голову к Логинову и быстро сказал:

— Вот тут будет нормалек!

Плотников немедленно приложил к губам рацию и скомандовал:

— Стоп машина!

«ГАЗ-66» сбросил скорость и остановился у темных развалин какого-то клуба на окраине Симферополя. Плотников в темноте скомандовал:

— Тент!

Сидящий сзади морпех быстро расстегнул края тента и откинул их. Первым в проем высунулся Шварц. Повертев головой по сторонам, он перекинул ногу через борт.