Платье от Фортуни   ::   Лейкер Розалинда

Дениза, на шестнадцать лет старше Жюльетт, вдова безвременно ушедшего из жизни барона Клода де Ланделя, сумела выбрать подходящее место, чтобы обеспечить себе богатую клиентуру.

Жюльетт знала – Дениза вряд ли обрадуется неожиданному появлению сестры. А если еще станет известна причина…

Впереди ее ожидало немало сложностей, но как все-таки здорово оказаться дома! Нет, Жюльетт больше никогда не покинет Париж! По крайней мере, на такой срок. Пребывание в школе вдалеке от очарования родного города казалось ей сейчас просто ссылкой. Недели, месяцы она будет бродить по знакомым с детства местам, хотя они напоминают о горькой утрате – смерти родителей.

Жюльетт остановилась у входа в особняк, рассматривая роскошный фасад, предполагающий атмосферу дорогих вещей и богатых клиентов под крышей этого дома. Когда девушка сделала еще один шаг к подъезду, швейцар широко распахнул золоченую дверь.

Коридор плавно переходил в широкую мраморную лестницу. Открывая свое дело, Дениза увлеклась стилем, который традиционно называли art nouveau, [2] и, надо сказать, немало преуспела… Стены украшала медная чеканка с повторяющимся рисунком – прекрасными ирисами. Живые цветы, источавшие нежный аромат, заполняли вазоны, по форме напоминающие вытянутые духовые трубы.

По лестнице с узорчатыми перилами Жюльетт поднялась на первый этаж, где располагалась приемная. Примерочные салоны отделялись друг от друга непрозрачным маликским стеклом. Оно поблескивало, отражая свет ламп под шелковыми абажурами, которые держали в руках серебристые скульптуры женщин. Жюльетт слышала отдаленные голоса из примерочных. У входа в один из салонов оживленно беседовали две женщины. Тонкое белое кружево, обрамляющее их шеи, придавало собеседницам сходство с лебедями. Впечатление усиливалось общим стремлением к S-образному силуэту, начиная с выпуклого корсажа и заканчивая подолом юбки. Жюльетт могла только гадать, на какие ухищрения пошли модельеры, чтобы добиться нужного эффекта – благо, ей самой никогда не требовались никакие сложные манипуляции с безжалостными булавками.

– Bonjour, мадмуазель! – к ней обратилась улыбающаяся женщина в элегантном платье из серого шелка.

Должно быть, это мадам Мийо, директриса и правая рука Денизы во всех делах. Именно она, видимо, та точка опоры, вокруг которой вращается их маленькая вселенная – модельеры, клиенты, ткани, серебристые скульптуры… Мадам, которая всегда величественно и с достоинством встретит даже конец света, если он настанет.

Жюльетт объяснила, что она приехала издалека и хотела бы повидаться с сестрой, в заключение добавив:

– Но я не предупредила о своем приезде.

– Баронессы сейчас нет, но, надеюсь, она не будет против, если я сообщу вам, где ее можно найти. Она направилась на встречу с подругой, приехавшей в Париж из Америки, кажется, из Луизианы, и остановившейся в отеле «Бристоль» на Вандомской площади.

Лицо Жюльетт осветилось улыбкой.

– Может быть, это мадам Гарнье?

– Да, насколько я знаю, именно так. Жюльетт повернулась и заторопилась к выходу.

Люсиль Гарнье была давним другом родителей. В семье считали ее тетей Денизы и Жюльетт, даже, когда муж Люсиль уехал из Парижа, чтобы представлять коммерческие интересы Франции в Новом Орлеане. За долгие годы мадам Гарнье только один раз приезжала в Париж, и то в связи с трагическими обстоятельствами, но теперь, видимо, решила восстановить старые дружеские связи.

Пока Жюльетт училась в школе, Дениза нечасто писала ей, поэтому письма Люсиль девушка читала, не отрываясь, ведь они приходили издалека, оттуда, где так много нового и волнующего, но где все же пытаются сохранить традиции старой Франции.

Жюльетт села в омнибус, идущий к Вандомской площади.