Плененное сердце   ::   Картленд Барбара

Правда, некоторые фермеры говорили, что за неделю, пока они там стояли, пропадало немало цыплят, да и яиц они не досчитывались, но в целом цыгане были людьми безобидными.

Мужчины с бронзовой кожей помогали в уборке урожая, а женщины, с глазами, похожими на спелые вишни, приходили к дверям кухни и продавали вешалки для одежды, искусно сплетенные из лозы корзины, а некоторые, если им обещали «позолотить ручку», предсказывали судьбу.

Но люди, смотревшие на нее сейчас, мало напоминали тех цыган, которых Сабина знала. Во-первых, они были хорошо одеты. На мужчинах белые рубашки с длинными рукавами, украшенные тесьмой и вышивкой. Одежда женщин была украшена золотым шитьем. Под пестрыми верхними юбками можно было заметить еще и изобилие нижних юбок. Поверх блузок с глубокими вырезами они носили черные бархатные корсеты, туго зашнурованные. И все-таки в выражениях их лиц было что-то диковатое, варварское. А грациозные кошачьи движения делали яркую красивую одежду несколько неуместной.

От страха, что она вмешалась во что-то тайное или даже запретное, у Сабины по спине побежали мурашки, а руки задрожали. Она стояла, не находя в себе сил заговорить. Молчание становилось все глубже и подозрительнее с каждым моментом. От с противоположной стороны костра поднялся какой-то мужчина и подошел к ней.

Одет он был так же, как и остальные, в обтягивающие брюки и искусно вышитую рубашку с широкими рукавами. За поясом, обвязанным вокруг талии, торчал кинжал с рукоятью, украшенной драгоценными камнями. У цыгана была очень красивая золотистая кожа, чей оттенок, наверное, он позаимствовал у солнца. Под четко очерченными бровями блестели темные проницательные глаза. И в довершение ко всему губы, твердо и мужественно сжатые, но в то же время чувственные.

Он, конечно, был цыганом, но все-таки в нем было что-то, отличавшее его от других. И Сабина сразу поняла, что он их вожак, и еще, что появился человек, которого ей не нужно бояться. Она не знала почему. В том, как он двигался, в манере гордо держать голову, чувствовались уверенность, привычка повелевать, властность. И все же, как только он подошел, Сабина перестала дрожать и обрела наконец дар речи.

Она разжала губы, но прежде чем успела произнести хоть слово, цыган заговорил первым.

— Возможно, мадемуазель нуждается в помощи?

Сабина испытала облегчение, когда он заговорил с ней по-французски, а не на каком-нибудь там цыганском языке, который она не смогла бы понять.

— Да, совершенно верно, я нуждаюсь в помощи, — ответила она. — У экипажа, на котором я добираюсь до Монте-Карло, отвалилось колесо. Я была бы очень благодарна вам за любую помощь, которую вы и ваши люди смогли бы мне оказать.

— Конечно, мои люди посмотрят, что там можно сделать, — сказал он. — А вы тем временем, мадемуазель, можете подойти к костру и погреться.

Озноб и страх прошли, но Сабина и правда почувствовала, что руки у нее холодные, а тепло дня уступило место ночной прохладе, которая, без сомнения, пришла с легкими заморозками. «Очевидно, с гор», — подумала она, и, улыбнувшись, ответила:

— Я бы посидела немного у костра, если можно. Остается только надеяться, что поломка не очень серьезная.

Он отдал приказ на языке, который Сабина не знала, и немедленно два или три человека исчезли в темноте в направлении дороги. Немного смущенная, она обошла костер и направилась к импровизированной скамье, на которую указал цыган. Сверху лежала медвежья шкура, а под ней, как догадалась Сабина, охапка папоротника и листьев. Девушка села, и тут же цыган протянул ей стакан, наполненный вином.

Сабина отрицательно покачала головой:

— Нет, спасибо.

— Выпейте, мадемуазель, — настаивал цыган. — Вино поможет забыть все неприятные минуты вашего путешествия.