Поцелуй, малыш и невеста под Рождество   ::   Лонгфорд Линсдей

 – Только меня не обманешь – эта красная юбка приглашает совершить грех. Душистый Горошек.

Габби заторопилась, стараясь обойти его.

– Ты порочная, Габби, вот ты какая. – Ему понравился взволнованный взгляд, который она ему бросила. – Порочная Габби с невинными глазами и голосом из спальни.

Ему нравилось задевать ее. Неизвестно, почему. Всегда нравилось.

– Ты плохая девочка, Габби. – Он насмешливо погрозил ей пальцем. – Санта не спустится в твои камин в этом году, могу поспорить.

– Прекрати, глупый, – пробормотала она наконец, со смехом обогнав его. – А ты, ты неисправимый, Джо, вот ты кто.

– Черт подери, это все знают.

– Что значит «неисправимый»? – Оливер резко остановился и высунул голову из-под ветки. – Чего это вы смеетесь? Что тут смешного?

– Твой папа шутит. У него очень неподходящие шутки, – объяснила строго Габби, разыскивая кошелек и искоса с осуждением глядя на Джо.

– Да-а? – Оливер уперся кулаком в бок и выступил вперед. – Мой папа – подходящий.

– Оливер прав. – Джо поджал губы. – Я очень даже подходящий. Особенно...

– Сдаюсь, Джо. Дай мне расплатиться за эту несчастную елку и отправиться наконец домой. Отец, наверное, уже раздумывает, какая водосточная канава поглотила меня.

Джо прислонил елку к шесту. Оливер, весь в иголках, топтался рядом.

– Побудь с Габби, Оливер, пока я оттащу эту елку к Муну.

На него яростно сверкнули два карих глаза.

– Давай будем вежливыми, сынок, – дам надо сопровождать. – Чувствуя себя полным дураком, Джо не осмеливался взглянуть на Габби. Однако, когда он обернулся, она не смеялась.

Если бы они были одни, он обязательно поцеловал бы ее. Подошел бы вплотную, обвил руками тонкий стан и узнал, какова на ощупь эта блестящая блузка.

Но об этом не могло быть и речи.

Он поднял руку и поправил завиток, который мучил его последние пятнадцать минут. Тыльной стороной ладони Джо почувствовал, что волосы у нее такие же гладкие, как и блузка. Он коснулся прохладной и влажной шеи. На мгновение Габби замерла, только дышала, а ее глаза, как драгоценные камни, сверкали темно-зеленым светом в темноте, когда она смотрела на него.

Джо обхватил ее шею ладонью и опустил голову. Что ж, он никогда и не утверждал, что он святой. Кончиком пальца Джо чувствовал, как неровно бьется у нее пульс.

А возле его ноги, обвиваясь, как маленькая подвижная водоросль, суетился его упрямый и капризный сын, который не выживет без него в этом мире. Оливер потянул Джо за край кармана.

– Пошли, папа, я устал.

Джо отступил назад и опустил руку. Нет, он не собирался извиняться. Если бы не Оливер, он прижался бы к Габби О’Ши.

Но Оливер уже занял постоянное место в холодном и одиноком сердце Джо.

Это произошло три недели назад, когда Джо взял его маленькую ручку в свою и вышел с ним из квартиры, где мальчика оставили.

Оливер поднял тогда свое драное одеяло, вцепился в руку Джо и только сказал:

– Я говорил Сузи, что ты придешь. Я говорил ей, что у меня есть папа, который найдет меня. – Он испуганно улыбнулся Джо доверчивой улыбкой. – Я знал, что ты придешь. Ты и пришел.

Так оно и было.

Рядом с этой улыбкой можно было выдержать даже присутствие Габби в рождественском тумане и блеске огоньков.

Он не позволит никому, даже себе, причинить этому маленькому человечку хоть малейшую боль.

– Хорошо, пострел, ты прав, поздно. Но сначала отнесем елку Габби к Муну, а потом отправимся в путь. А позже решим, как быть с вечеринкой.

Вздох Оливера мог бы растрогать и камень.

– Я хочу домой. Сейчас. И не хочу на вечеринку.

Джо не знал, как поступить. Накричать на парнишку за невежливое поведение? Так должен сделать хороший отец?

Однако Оливер смотрел, как чертовски напуганный щенок, который только что написал на коврик. Дьявол.