Под потолком небес   ::   Седлова Валентина

А сама Наталья этот вопрос для себя еще до конца не решила. То есть решать его не хотелось совершенно. Ну и что, что уже семь лет, как вместе гуляют? Это еще не повод за Петьку замуж идти. Да, с ним чувствуешь себя, как за каменной стеной. Хорошей, надежной тюремной стеной. И ревнивец он тот еще. Каждый раз, когда она приезжает из Москвы на каникулы, начинает ее пытать, с кем она там спала. Будто это его дело! Приходится все два месяца повторять одно и то же, как заезженная пластинка: «Ты у меня единственный и неповторимый, никого, кроме тебя, к себе не подпускаю». Зануда! Сам-то из себя монаха не изображает, Наталья может, по крайней мере, трех девчонок назвать, с которыми он спал, пока она в Москве гранит науки грызла. А попробуй только заикнуться об этом, неприятностей не оберешься. Такой скандал закатит, что мало не покажется!

И вообще, если уж так вспоминать, так можно сказать, что в первый раз он ее практически изнасиловал. Она ему повода, между прочим, никакого не давала, он сам за ней тенью по всему поселку ходил. А потом зажал на чьем-то грязном заднем дворе и завалил в сарае, не обращая внимания на ее вопли и попытки стряхнуть с себя незваного агрессора. Когда все было закончено, подал разорванную юбку и сказал: «Если уйдешь от меня — убью. Сначала того, к кому уйдешь, а потом и тебя следом». Тут хочешь — не хочешь, а призадумаешься, как дальше жить. Тем более что Петька по всему поселку разнес, что Наташка Симохина — его девушка, и пусть никто на нее даже планы не строит, иначе море крови. При этом, — каков наглец! Заявился к ним домой, как ни в чем не бывало, а когда Наташкина мать сказала: «Ты мне это, девку не порть! Узнаю, что к ней под подол залез, на одну ей ногу наступлю, за другую дерну и порву в лоскуты. Мне дома бляди не нужны», знаете, что ответил? Мол, он Марью Спиридоновну полностью поддерживает, и сам лично за Натальей проследит. Наташка как это услышала, аж поперхнулась от возмущения. Вот скотина!

Да и скучно с ним. Он все про свою рыбу бубнит, сколько наловили, как с соседней бригадой полаялись, да кто сколько после работы выжрал. А когда она ему про свою студенческую жизнь пытается рассказать и про планы на будущее, сразу же обрывает. Мол, мечтай — не мечтай, а будет все так, как я скажу. И за что ей так «повезло»? Ну, красивая, справная девка, только что толку-то в этой красоте, если все этому борову Петьке достанется. Так и пропадет ни за что, ни про что. И пьет Петька, как сапожник, и матерится. Едва-едва восемь классов на тройки окончил, а дальше учиться не пошел. Да и кто бы его взял, неандертальца этого! Он же до сих пор с ошибками пишет, когда надо было заявление на работу подавать, ему его Наташкина сестра накатала. А хорошо считать умеет только деньги в чужом кошельке: кто сколько своровал, и кто какую тачку себе купил.

А вот в поселке у него большой авторитет, даже среди старших мужиков. Еще бы: с одного удара в отключку на полчаса отправляет, без закуски может литр в одно рыло выкушать. Кто с ним тягаться сможет?

А она, Наташка, о другой жизни думает. Зря она, что ли, столько времени над учебниками корпела? А уж как вспомнит про то, как в институт поступала…

Началось с того, что все родные в голос заявили, что никуда, ни в какую Москву они Наташку не отпустят. Пусть ищет себе что-нибудь в Таганроге, если уж так учиться хочет, вместо того, что работать идти, деньги в семью приносить. Хорошо, что она заранее, за два года начала копить деньги на билет, потому что знала, что так все и будет. Так что Наташка, просто никого не слушая, оставила дома записку и села в московский поезд, поехала покорять столицу. Институт она себе выбрала заранее, государственный, а не коммерческий, чтобы денег не платить. Нет у нее денег, и все тут.