Подмененная   ::   Карр Филиппа

Патрик, привыкший рассуждать логично, сказал, что если на дне находятся колокола, то пруд не может быть бездонным, на что моя мать ответила, что во .всякой легенде можно найти слабые места, если хорошенько покопаться.

— Я не желаю искать слабые места, — заявила я. — Я предпочитаю верить, что в бездонных глубинах лежат колокола.

— Монастырь был уничтожен наводнением, потому что монахи свернули с пути праведного, — объяснила моя мать.

— Праведных людей у нас здесь сколько угодно, — заметила я. — Взять хотя бы старую миссис Пенни, которая живет возле пирса. Она следит за всем происходящим и уверена, что всех, кроме нее, после смерти пожрет адское пламя. Или, к примеру, миссис Полгенни ходит в церковь по воскресеньям целых два раза и пытается сделать из своей дочери Ли такую же святую, как она сама, так что бедняжка чахнет от тоски.

— Люди бывают очень странными, — сказала мать, — но к ним следует относиться терпимо. «Вынь прежде бревно из своего глаза…»

— Ой, мама, ты говоришь сейчас, прямо как миссис Полгенни, — сказала я. — Она всегда цитирует Библию, но, будь уверена, в своем глазу она не найдет и крошечной соринки.

Я мечтательно смотрела на пруд, пытаясь соблазнить маму на рассказ, который я уже не раз слышала: о том, как меня, совсем еще маленькую девочку, украла Дженни Стаббс, по сей день живущая в доме возле пруда. Все тогда решили, что я упала в воду, потому что на берегу нашли одну из моих игрушек.

— Они обыскали весь пруд, — сказала мать, и ее глаза расширились, словно она снова увидела прошлое. — Мне никогда не забыть этого. Я считала, что навсегда потеряла тебя.

Мама была слишком взволнована, чтобы продолжать, но я любила эту историю, часто слышала ее и знала, что было дальше: как Дженни Стаббс звонила в колокольчики, пытаясь отвлечь их от дома, где она меня прятала; с какой любовью она ухаживала за мной, считая, что я — ее маленькая дочка, которую она потеряла.

Патрику тоже нравилась эта история. Он не раз слышал ее, но никогда не проявлял нетерпения, если ее повторяли, так как знал, что я готова слушать ее сколько угодно. А Патрик с самого детства заботился о том, чтобы не задевать чужие чувства.

Именно в тот раз, о котором я упоминаю, во время нашего разговора, появилась сама Дженни Стаббс, главная героиня этой истории. Она вышла из своего дома и подошла к самому краю пруда.

Не заметив нас, она начала что-то напевать. У нее был довольно высокий пронзительный голос, который жутковато звучал над этими тихими водами.

Моя мать окликнула ее:

— Добрый день, Дженни.

Женщина резко повернулась, словно испугавшись.

— А-а-а, добрый день, мэ-э-эм, — сказала она.

Она стояла спиной к пруду, разглядывая нас. Легкий ветерок шевелил ее волосы, и выглядела она как-то странно, совсем непохоже на других.

— С тобой все хорошо, Дженни? — спросила мать.

— Да, благодарю вас, мэм. У меня все в порядке.

Она медленно подошла к нам, внимательно разглядывая Патрика и меня. Я ожидала, что ребенок, которого она некогда украла, должен вызывать у нее особый интерес. Но ничто не указывала на то, что я интересую ее больше, чем Патрик. Позже мама сказала, что Дженни, должно быть, уже забыла о тех давних событиях. Нам следовало помнить, что Дженни была странной, не такой, как другие; живя в выдуманном мире, она могла забрать чужого ребенка и при этом искренне верить, что это ее собственное дитя.

Дженни остановилась рядом с нами. Она пристально глядела на мою мать, и было ясно, что ей нравится находиться в нашем обществе.

— Я ожидаю ребенка к празднику жатвы.

— Ах, Дженни… — начала мама и тут же быстро добавила:

— Должно быть, ты очень счастлива.

— Это маленькая девчушка, я наверняка знаю, — сказала Дженни.

Моя мать кивнула, и Дженни отвернулась.