Полнолуние   ::   Робардс Карен

Убедившись в том, что оно не заряжено, он щелкнул затвором и поставил дробовик к дальней стенке. Полностью игнорируя присутствие хозяйки, он принялся оглядывать помещение.

Кухня была чистой, что, пожалуй, являлось ее единственным достоинством. Молли поняла это, когда на миг представила себя на месте гостя и взглянула на свою кухню его глазами. Старый линолеум был неопределенного цвета – что-то среднее между коричневым и серым. Стены выкрашены в горчично-желтый, а поверхности рабочих столиков выложены щербатым зеленым пластиком. Груда вымытых после завтрака тарелок сушилась в пластмассовом корыте возле раковины. Пара сшитых вручную кухонных полотенец служили шторами на единственном оконце. Кухонные шкафы были из темно-коричневой фанеры. Газовая плита – белая, эмалированная – контрастировала с более современным холодильником «Харвест Гоулд». Белый пластиковый столик для пикника, который они давно еще позаимствовали в парке по соседству, поскольку не могли себе позволить купить новый, стоял в центре кухни. Щетка, совок и половая тряпка примостились в уголочке между холодильником и стенкой. Подобие буфетной стойки – самодельный металлический стеллаж, выкрашенный в белый цвет, в тон столу, – хранило на своих полках пустые банки из-под томатов, зеленой фасоли и кукурузы, которыми Флора Аткинсон, жена соседа-фермера, угостила Молли прошлой весной в знак благодарности за то, что та помогла ей убраться в доме перед свадьбой старшей дочери. Недельной давности гамбургеры, выуженные из глубин морозильной камеры сегодня утром, перед тем как Молли отправилась в Кинленд, оттаивали в раковине, предназначенные к ужину. Металлическое мусорное ведро, тоже покрашенное белой, но уже облупившейся от времени краской, стояло в дальнем углу рядом с буфетной стойкой. В общем, любому достаточно было беглого осмотра кухни, чтобы понять, что живут здесь очень бедные люди.

«Что, впрочем, не так уж страшно», – подумала Молли, гордо вскинув подбородок. Бедности нельзя стыдиться, в это она верила свято. Среди бедняков немало замечательных людей. И Балларды в их числе.

– Зайдите, мисс Батлер. И закройте дверь. – На лице мужчины не было и тени улыбки. Глубокие борозды – возможно, оставленные сильным загаром – обрамляли его рот. Мелкие морщинки лучиками расходились в уголках глаз. Может, именно контраст с загорелой кожей создавал иллюзию необыкновенной синевы его глаз.

Он не мог знать о деньгах. В конюшне никого не было. Никого. Даже конюха. Одни только лошади да кошка.

Но каким-то образом он все-таки прознал о пропаже.

Молли почувствовала озноб. На мгновение ей в голову закралась мысль о том, чтобы выскочить в дверь и пуститься наутек. Он ни за что не догнал бы ее. Она – босоногая, легкая, а он – неуклюжий старикан в костюме. Но потом, подумав о детях и о том, что тысячами уз привязана к этому месту, Молли поняла: ей отсюда нет дороги. Выход лишь один: принять брошенный ей вызов и постараться убедить противника в том, что он неправ.

Но при чем здесь ФБР? Стрелять по мухе из тяжелых орудий! Она ожидала встречи с полицией, на худой конец – с наемным убийцей, но только не с федеральным агентом! В животе у Молли противно заныло.

– Я не знаю, о чем вы говорите, – произнесла она, сложив руки на груди и не двинувшись с места. – Как бы то ни было, если вы ищете мисс Батлер, это не ко мне. Меня зовут не так.

– Как же в таком случае зовут вас? – Речь его была быстрой и отрывистой, как у северянина. Наверняка парень был не местный.

–  Вы же, кажется, из ФБР. Вам и карты в руки.

– Вы взяли деньги.

– Я уже сказала, что не понимаю, о чем вы говорите.

Он прищурился.

– Не стоит затевать со мной игру, мисс Батлер. Мне сейчас не до этого.