Половина любви   ::   Врублевская Галина

Несколько парней заранее съездили в кишлак, где в автолавке закупили ящик водки. Там же нашли и жителя, который согласился продать им барана. С утра, в день свадьбы, поварихи, как говорил Игорь, «стояли на ушах».

К ним на подмогу было направлено несколько ребят. Кроме обычных кухонных дел, предстояло совершить торжественное действо — разделать тушу барана, а затем приготовить плов. Эту нелегкую задачу и взяли на себя парни.

Наступил вечер. Последний перед возвращением в Ленинград. Долгая, трудная работа осязаемо превращалась в мимолетное воспоминание, которое каждый из студентов впитывал сейчас в себя, как губка дождевые капли. Длинный, сколоченный из серых досок стол под навесом сегодня, накрытый белой скатертью-простыней, имел торжественный, ресторанный вид. На столе Дымились миски с пловом. Краснели разрезанные пополам арбузы с черными как угольки семечками. Бутылки водки, несмотря на официально установленный в отряде сухой закон, в этот вечер открыто стояли на столе.

В памяти Лены четко запечатлелась лишь одна картинка начала свадьбы: жених и невеста у торца стола, невероятно нарядные среди дикой степи. Игорь в темной, облегающей его торс водолазке был похож на Гамлета в современных спектаклях. Длинные, до плеч, волосы усиливали это сходство. Невеста была в белом пышном платье. Лена сама помогала Оле шить это платье из марли, которую удалось выпросить у медсестры. Эта пара тогда смотрелась наряднее, чем молодожены в голливудских фильмах.

За неимением шампанского для первого тоста плеснули на дно эмалированных кружек сухого вина, которого было всего лишь бутылок пять на сорок человек. Лена, сидящая недалеко от новобрачных, заметила: Ольга не пила даже его. Она уже заботилась о будущем ребенке, который, по сути, и был организатором сегодняшнего торжества. Потом громко и дружно кричали «Горько!». Игорь и Ольга сблизили лица, и густые длинные волосы Игоря скрыли их поцелуй, как театральный занавес.

Это счастливое «горько» Лена залила водкой. Она одним махом, хотя с чудовищным отвращением, выпила полкружки. Спустя миг все окружающее как-то отдалилось от нее, сравнялось в помутневшем мозгу.

Одинаково значительным ей теперь казалось и звяканье ложек в мисках, и падающие каплями в уши слова Олега, и радостный смех счастливой Ольги. А рядом были еще какие-то ребята, и они тоже смеялись и наливали ей еще водки. Последнее приятное воспоминание — арбузный сок на щеках и даже на ушах; впиваясь в красную, сладкую мякоть, она ощущала себя этаким пищевым автоматом, у которого функционируют лишь рот и язык.

Потом Лена, шатаясь, шла по степи, и степь вставала перед ней горой. А сверху, с темного ночного неба, на нее падали яркие звезды. Каким-то образом она очутилась в чужой палатке, и прямо над ней нависла белобрысая голова Олега. Она слышала его прерывистое дыхание и вздрагивала от нежного прикосновения кончика его языка к своим соскам. Потом почувствовала легкую боль, вызванную резким проникновением Олега в ее тело.

Но приглушенная алкоголем боль быстро прошла.

Прошло и оглушенное состояние. Елена осознавала все ясно и отчетливо. Олег, лежа на боку, смотрел на нее долгим, немигающим взглядом. Елена не видела в темноте его глаз, но ощущала, что на нее направлены пронзительные лучи. Неожиданно лучи погасли: Олег отвернулся. Она услышала громкое дыхание, потом легкий всхрап. Кажется, Олег тоже был изрядно пьян.

Лена выбралась из палатки и тихо побрела куда-то. Хмель рассеивался, но земля под ее ногами проваливалась, как надувной резиновый матрац, из которого выходил воздух. Лена то и дело теряла устойчивость.