Порабощенные сердца   ::   Хилл Эдит

По их спинам, как и по его спине, стекали струйки пота. Он был без шлема, но прекрасно знал это ощущение тяжелого, железного, накаленного солнцем шлема на голове.

Машинально он провел рукой по волосам, угольно-черным, как у всех в его роду, и коротко, по-армейски остриженным — тогда в бою противнику не за что ухватиться, чтобы перерезать глотку раненому или обезглавить труп. Прикрыв глаза от солнца, он еще раз взглянул на дюжину людей, стоявших перед ним. Какие молокососы! Последняя партия новобранцев — это, скорее, мальчики, чем мужчины. Можно было побиться об заклад, что под пластинами, прикрывающими щеки, у половины из них не было и намека на растительность. Впрочем, как и у него, когда он начинал.

Шестнадцать лет — полжизни — Гален Мавриций отдал службе в легионах Рима. Под сенью штандартов с изображением Орла он возмужал, прошел путь от новобранца до офицера, центуриона когорты. Под его командой сейчас было четыреста восемьдесят человек. И от того, насколько обученными и дисциплинированными они станут под его началом, сумеет ли он воспитать в них ненависть к врагу, во многом будет зависеть их судьба, выживут ли они или погибнут в бою.

Заметив, что новобранцам становится не по себе, он мысленно улыбнулся, но на лице это никак не отразилось — Гален давно научился контролировать его выражение. Специально помедлив еще немного, он кивком вызвал первого из шеренги. Вместо противника для обучения новобранцев, пока еще совсем неопытных, использовался врытый в землю столб в рост человека. Так обучали гладиаторов.

— Коли, не замахиваясь мечом. Замах можно заметить.

Щурясь от солнечных бликов на металлических доспехах, он ждал. Сделав выпад учебным деревянным мечом, рекрут нанес удар, достаточно резкий, но угодивший слишком высоко.

— Ниже. Меть в живот, всегда в живот, иначе твой меч может застрять в грудине или между ребер. — Тихие слова прозвучали вполне обыденно, но в них безошибочно читалось холодное предупреждение — убей или убьют тебя. Заметно смущенный, новобранец повторил выпад; на этот раз удар был точен, но он выронил щит.

Одним взглядом Гален утихомирил его засмеявшихся было товарищей.

— Ладно, рекрут, подними свой щит и встань передо мной. — Чувствуя на себе дюжину взглядов, Гален спокойно ждал, пока юноша подберет щит.

Неподалеку от них седой ветеран прекратил свои упражнения с дротиком. Проведя двадцать пять лет в военных походах, Руфус Сита ясно представлял, что последует дальше, потому что хорошо знал темнокожего мавра, противостоящего светловолосому новобранцу.

Новый командир четвертой когорты, недавно прибывший в Дэву, не был незнакомцем для Руфуса. Десять лет назад он служил под его началом в Палестине. Хладнокровный и неприступный даже в бытность свою младшим офицером, Гален Мавриций всегда был приверженцем строжайшей дисциплины и в высшей степени требовательным наставником. Кто-либо другой не стал бы торопиться с таким уроком или вообще его проигнорировал, но не Мавриций. Его слишком беспокоила судьба подчиненных, что, впрочем, вряд ли поможет приобрести симпатии здешних офицеров. В Дэве воинская дисциплина была слаба, а моральный уровень низок: слишком многие, от простых солдат до центурионов, были сосланы сюда, на дальнюю границу Империи, в наказание.

В случае Руфуса дело обстояло именно так. Он не подчинился приказу, если можно это так назвать, но не раскаивался, несмотря на наказание. Что, кроме презрения, мог он испытывать к офицеру, за взятки посылавшего подчиненных в более легкие наряды. Он высказал свое мнение командиру когорты и очутился на первом же корабле, направлявшемся в Британию. Это было два года тому назад.