Потерять и найти   ::   Лорин Эмми

Такая красивая и утонченная женщина, а ведь осталась с ним, покорно примирясь с тем адом, в который он превратил ее жизнь! И все только потому, что любила его! – воскликнул Джарид и так сжал челюсти, что заиграли желваки на скулах. – Я не разделял ее чувств, но остался в доме, чтобы защищать ее... В тот же день, когда ее похоронили, я ушел из дома, от его ненависти...

– Потом с отцом случился удар, – мягко сказала Карла. – И ты отказался навестить больного...

Невеселая улыбка вновь вернулась на его лицо:

– Да. И тут же заслужил репутацию жестокого человека. Это было несколько лет назад. И с каждым проходящим годом, и с каждым приступом отцовской болезни, которую я игнорировал, эта репутация усугублялась.

Карла нахмурилась:

– Но в этот раз, когда он позвал, ты пошел к нему. Почему?

Выражение его лица вселило надежду в ее сердце:

– Из-за тебя... и того, что ты сказала.

– Ты пошел из-за меня?! – воскликнула она. —Но, Джарид, я не говорила ни слова! Ты ведь не спрашивал моего мнения.

Джарид покачал головой:

– Тебе не надо было ничего говорить. Ты была рядом, делила мою постель, радовалась вместе со мной и лечила меня.

– О, Джарид... – сказала Карла и больше ничего не смогла произнести. Ей мешали говорить слезы.

– В больнице дела были плохи, Карла, – сказал Джарид подавленно. – Когда я приехал, он не узнал меня. Так я и сидел возле него и ... Я понятия не имел, что скажу ему, если он узнает, но...

Джарид тяжело вздохнул.

– ...Ночью с ним случился припадок или что-то в этом роде. Врачи засуетились вокруг, меня выгнали из палаты. Его положили в одну из палат постоянного контроля – ну, знаешь, где все стены прозрачные? – Он вопросительно поднял брови и, когда Карла кивнула, продолжил: – Я стоял у стены и смотрел, как он борется за свою жизнь... и тут вспомнил твои слова о согласии... и вдруг я понял, что моя мать могла выбирать. Отец любил ее, как вещь, и ненавидел ее за это. Но без ее согласия он никогда бы не смог использовать ее... Когда врачи вышли, они смотрели на меня в удивленном смятении: старик в очередной раз пережил кризис! Когда я вошел, он был в ясном уме и узнал меня... Мы помирились, Карла. Я никогда не буду любить его, но ненависть прошла. И мне кажется, это кое-что значит...

– Нет, Джарид, – мягко поправила она, – это значит очень много.

Некоторое время он молчал. Затем поднял руку и коснулся ее волос:

– Мне нравится, когда твои волосы распущены... Я говорил тебе?

– Да, – сказала Карла, чувствуя, как тает от нежности ее сердце. – Каждый раз, когда мы занимались любовью...

Его рука вдруг замерла, а голос охрип от не свойственных ему ноток неуверенности:

– Я был страшно груб с тобой нынешним утром... Мне нет прощения... и нет другого объяснения, кроме того, что ты ужасно была нужна мне... Я не совладал с собой, а этого со мной никогда не бывало...

Она протянула руку и погладила его нахмуренное лицо:

– Я понимаю.

– Но ведь я использовал тебя!

Она в притворном удивлении подняла брови. Джарид рассмеялся:

– С твоего согласия?

Она рассмеялась вслед за ним:

– Конечно.

В его глазах замерцал свет, всегда волновавший ее. Он обнял ее.

– Ты по-прежнему испытываешь ко мне влечение, Карла? – шепотом спросил он.

– Нет.

Она почувствовала, как напряглось его тело. Он развернулся и положил ее на спину, а сам склонился над ней.

– Нет? – спросил он требовательно. – Как ты можешь так говорить после того, что было сегодня утром? Черт возьми, Карла. Ответь мне!

– Ты еще любишь меня? – ответила она вопросом.

– Да! Я люблю тебя! – прорычал он. – А теперь скажи, почему твое влечение исчезло?

Карла безмятежно улыбалась:

– Потому что я люблю тебя... а влечение и любовь – две совершенно разные вещи.

Он засмеялся. Сначала тихо, а затем неудержимо.

– А знаешь, ты права. Мне кажется, у меня тоже было влечение... Но это – небо и земля... Влечение – неплохая штука, – сказал он, наклонившись и пылко целуя ее. – Но любовь во сто крат лучше.

– Да...