Поверь в любовь   ::   Спенсер Мэри

Джеймс угрюмо покачал головой:

– Держу пари, твоему отцу пришлось тяжело, милая. Да и любому другому... вынести такой удар!

– Да, – тихо сказала она. – Так оно и было. – Она отвела взгляд. – Потом мы снова двинулись в путь: папа, Грейс и я. Грейс мы потеряли в Аризоне... ее укусила змея. Ей было всего десять, и она была очень маленькой, даже для своего возраста. Слава Богу, ей не пришлось долго страдать. Она умерла очень быстро. – Элизабет, казалось, что-то выискивала взглядом вдали, но никак не могла найти. – Папа сказал, что ни за что не оставит свою малышку так, как оставил сыновей, поэтому мы закутали ее как смогли, а потом поехали снова и ехали... пока не добрались до ближайшего города. До Прескотта. – Она на мгновение задумалась, а потом продолжила: – Да, мы похоронили ее в Прескотте. – Девушка снова подняла глаза. – Я запомнила, где ее могила.

К горлу Джеймса подкатил комок. Он не смог бы выдавить из себя ни единого слова, даже если бы знал, что сказать. Сердце у него заныло. Надо же, какой кошмар! А она сидит тут и рассказывает обо всех тех несчастьях, что постигли ее семью, таким ровным голосом, будто пересказывает ему последние новости. «Должно быть, это шок», – подумал он. Да, скорее всего! Не может же она быть столь бесчувственной!

– А что случилось с твоим отцом, милая?

– Н-не знаю, – растерянно отозвалась она, качнув головой. – Понимаете... мы наконец подъехали к Лос-Анджелесу... После всех этих бесконечных дней... Вот я и решила немного отдохнуть. Распрягла лошадей, а когда вернулась, папа лежал на постели и глаза у него были закрыты. С того самого дня, как погибла Грейс, он был... как это сказать, немного не в своем уме. Чаще всего он так и лежал, но обычно не спал, и глаза у него были открыты. Он лежал и все говорил, говорил, а иногда просто молча куда-то смотрел, но все время был какой-то странный. А на этот раз... он был... – Ее голос дрогнул, и она встала с камня, на который ее усадил Джеймс.

Он тоже вскочил и шагнул к ней.

– Элизабет...

Она беспомощно взглянула на него и чуть слышно произнесла:

– Я не знаю, что с ним случилось. – Но с каждым последующим словом голос ее становился все громче. В каждом звуке звучали боль и ужас. – Я не знаю, понимаете, не знаю! – На лице ее появилось испуганное, смущенное выражение. – Он просто лежал там, и все! И глаза у него были закрыты, будто он наконец заснул! – Стиснув кулачки, девушка прижала их к вискам, будто пытаясь отогнать прочь жуткие воспоминания. – Он... он просто лежал... очень тихо, и я... я позвала его... я пыталась разбудить его, но он... он...

В два прыжка преодолев разделявшее их расстояние, Джеймс успел раскрыть ей свои объятия и крепко прижал к груди, прежде чем душившие ее рыдания сменились истерикой.

– Все хорошо, милая. Все будет хорошо, – бормотал он, прижимая ее к себе и баюкая, точно испуганного ребенка.

– Н-но я так н-ничего и не помню! – заикаясь, пробормотала она, дрожа, как от озноба. И, словно тонущий, вцепилась в ворот рубашки Джеймса и незаметно для себя впилась ему ногтями в кожу.

Стиснув зубы от боли, Джеймс еще бережнее обнял Элизабет.

– Не надо, милая. Не стоит терзать себя. Тебе так много пришлось пережить... Понадобится время, чтобы прийти в себя. Вот увидишь – все будет хорошо. Не стоит себя заставлять. Когда-нибудь ты обязательно все вспомнишь, а пока не думай об этом, хорошо? – Он ласково взъерошил ей волосы.

Громко всхлипнув, она прильнула к его груди.

– Ну вот и умница. Так ты обнаружила, что отец лежит в фургоне и глаза у него закрыты, да? Значит, он был уже мертв?

Девушка снова кивнула.

– А что случилось потом, Элизабет?

– Я... Сначала я подумала, что мне надо добраться до Лос-Анджелеса, но потом поняла, что у меня просто не хватит сил. Когда папа был еще жив, я работала как вол, помогала ему во всем.