Позови меня   ::   Картленд Барбара

Она стояла в нерешительности.

Может, ей лучше уйти? Ведь она чувствует себя хорошо — ясно, что она совершенно здорова, и ничего плохого с ней быть не может. Но доктор Генрих взял с нее слово, что через месяц после возвращения из санатория она обязательно явится на обследование к сэру Джону Колериджу — врачу при королевской семье.

— Хотя я уверен, абсолютно не имеется опасности, — сказал тогда доктор Генрих на своем ломаном английском, — что вы могли заразиться туберкулезом от вашей матушки.

— Я всегда старалась быть очень осторожной и делала все, как вы мне говорили, — заверила его Марина. — Я никогда не общалась с другими больными, ну разве только на улице, на свежем воздухе.

— Вы просто молодец, мисс Мильтон! — похвалил ее доктор Генрих. — Если можно так сказать, вы были образцовой гостьей нашего санатория. Вы нисколько не были похожи на тех родственников, которые частенько так затрудняют мою работу.

— Я всегда буду благодарна вам, доктор, за вашу доброту к маме.

— Ах, если бы она обратилась ко мне раньше… — вздохнул доктор Генрих. — Вы не представляете, мисс Мильтон, как мне тяжело терять больного. Но в случае с вашей матушкой — ее легкие были уже настолько поражены, когда она прибыла ко мне на лечение, что даже великолепный воздух Швейцарии не излечил ее.

— Мама была еще такая молодая, — сказала Марина как бы про себя. — Я думала, что это поможет ей излечиться.

— Все так бы и случилось, — ответил доктор Генрих, — если бы она приехала ко мне хотя бы на год раньше. Тогда бы у меня была надежда сохранить ей жизнь. — Он помолчал. — Я буду с вами откровенен, мисс Мильтон. Ваша матушка не очень помогала мне лечить ее, по крайней мере не так, как ей следовало бы. Если у больного есть страстное желание жить, если он упорно цепляется за жизнь, то часто это оказывается лекарством более сильным, чем те, что прописывает врач.

— Мама ужасно тосковала без папы. Они были так счастливы вместе! Однажды она сказала мне: «От меня осталась лишь половина — другую твой отец унес с собой в могилу». Ей казалось, что в жизни у нее уже ничего не осталось.

Голос ее задрожал, и доктор поспешил сменить тему:

— Сейчас необходимо подумать о вас. Что вы теперь намерены делать?

— Я вернусь в Лондон. После смерти отца мама арендовала маленький домик в Белгравии. Пока мы были здесь, его сдавали внаем, но сейчас он уже свободен.

— Рад слышать это, мисс Мильтон. Мы все очень полюбили вас, и мне не хотелось бы узнать, что вы одиноки и вам некуда деться.

— Не беспокойтесь обо мне, все будет в порядке, — ответила Марина с уверенностью, которой на самом деле не испытывала.

Но в тот момент она и не подозревала, что деньги, которые им оставил отец, подошли к концу. Этот удар ей пришлось пережить уже в Англии.

— Обещайте, что выполните одно мое пожелание, — сказал доктор Генрих.

— Пожелание?

— Через месяц после возвращения в Лондон вы должны непременно пройти обследование у моего друга сэра Джона Колериджа. Конечно, до вашего отъезда я сам возьму у вас все необходимые анализы. И все же будем откровенны — вы провели около года с людьми, страдающими почти неизлечимой болезнью.

— Когда же наконец найдут средство от туберкулеза?! — в отчаянии воскликнула Марина.

— Эксперименты ведутся постоянно. И я без ложной скромности могу сказать, что мой метод лечения на сегодняшний день — самый лучший. Правда, некоторые из моих консервативных коллег не одобряют его, но зато многие мои подопечные уехали отсюда здоровыми.

— Все говорят о вас с таким восторгом.

— Да, но у меня тоже бывают неудачи, и, к сожалению, случай с вашей матушкой — одна из них.