Предательство страсти   ::   Бакст Настасья

Ее муж, барон Рихард фон Штерн, поставщик вина для армии Фридриха II и двора его королевского величества. Девушка, что разбудила Мари — ее молодая подруга Лизхен Риппельштайн, баронесса знает ее с детства. Мать Лизхен была гувернанткой в доме де Грийе. Кучер Ганс сидит на козлах новенького экипажа, запряженного парой красивых гнедых лошадей… И все же, будто все не по-настоящему, будто сон или видение.

— Не знаю. Не могу понять. Какое странное чувство… Я вышла раньше, чем мы условились, сейчас так жарко и я задремала. Мне приснился кошмарный сон. Я видела себя старой женщиной, мне было так одиноко, я страдала… Не могу вспомнить из-за чего, или из-за кого, живу не у нас в Пруссии, а где-то… Даже не могу сказать, где. Такой тесный дом, высоко-высоко над землей.

— Может быть, это ваше швейцарское шале? — нетерпеливо прервала ее Лизхен, слегка надув губы, которой вовсе не хотелось обсуждать кошмар подруги.

То ли дело скандал, связанный с Мартой фон Граубер. С ней разводится муж, обнаруживший ее в постели с каким-то французским актеришкой, к тому же оказавшимся и на пятнадцать лет моложе Марты. Несчастную выставили на рыночной площади, у позорного столба, как того требует закон. Марта простоит в одной рубашке, прикованная цепью целую неделю, и все это время прохожие, даже простолюдины, будут глумиться над ней, обливать помоями и кидать в нее камнями, обзывая шлюхой, ведь преступление, что совершила Марта, записано крупными буквами на доске, прибитой над ее головой.

— Послушай, ты себя хорошо чувствуешь? Может, нам не стоит ехать на площадь? — Лизхен нервно теребила дешевое простенькое кружево на своем ридикюле. Ей ужасно хотелось увидеть Марту фон Граубер привязанной к позорному столбу, грязную и оборванную. Это так забавно, что самая строгая, чопорная и заносчивая фрау в их провинции оказалась обычной шлюхой, спутавшейся с бродячим актером! Лизхен даже хихикнула.

— А зачем мы едем на площадь? — в голове у Мари был ужасный хаос, ах, да! Конечно… Они едут посмотреть на наказание Марты фон Граубер. — Нет, не отвечай, Лизхен, я вспомнила… Ты знаешь, никак не могу отделаться от этого ужасного ощущения.

— Что еще за ощущение? — голос Лизхен стал сердитым, но терзать кружево она перестала и тоскливо поглядела в сторону открытого экипажа, что ждал их обеих.

— Как будто я старая и брошенная. Всеми забытая. Ты знаешь, Лизхен, мне приснилось…. мне приснилось, будто бы я…. будто бы я хочу…. нет, даже, как будто на самом деле…

— Боже всемогущий! Ну не тяни же, Мари! Говори быстрее, что тебе приснилось. — Лизхен сделала несколько шагов в сторону экипажа. Мари действительно уже утомила всех вокруг своей нервозностью, предчувствиями, ощущениями, неожиданными всплесками эмоций, раздражительностью и плаксивостью.

— Мне приснилось, будто бы я в таком отчаянии… Будто бы я покончила с собой.

— Святые небеса! — Лизхен как-то странно посмотрела на Мари. — Послушай-ка, фрау фон Штерн, а ты… ты не думаешь, случайно, чтобы…. — Лизхен сделала рукой жест, имитирующий затягивание петли на шее. Действительно, после всего, что случилось в последнее время… Невозможность родить ребенка, внезапная холодность и отчужденность Рихарда…

— Нет! Господь с тобой, Лизхен! Нет! Никогда! — Мари схватилась за грудь, сердце ее забилось часто-часто. Внезапно баронессу фон Штерн охватил дикий, панический ужас, как будто вот-вот что-то неминуемо случится. Она вся сжалась в комок и задрожала, огромным усилием воли ей удалось подняться со скамейки и пройти несколько шагов до экипажа.

Расположившись на широком удобном сиденье, Мари нервно огляделась по сторонам, и, несмотря на все усилия, так и не смогла подумать ни о чем приятном. Перед глазами все стояла странная картинка из ее сна.