Прекрасная мечта   ::   Лэндис Джил Мари

Больше всего на свете он обожал усмирять пьяные дебоши. Джон вцепился в двоих, ближайших к нему забияк, приподнял обоих за шиворот и стукнул лбами.

Эва бросилась прочь, благодаря Бога за то, что о ней все позабыли, увлеченные дракой. Она начала подниматься вверх по лестнице, предвкушая, как сообщит Куинси Поуэллу, что ее терпение лопнуло и что она уезжает, прежде чем он узнает, что именно она стала причиной заварушки, которая неминуемо приведет к разгрому его милого заведения и ударит его по карману. Все, что ей остается сделать, это собрать кое-какие пожитки, попросить у Джона денег взаймы и сматывать удочки.

На верхней площадке она помедлила немного, не исключая, что столкнется с Куинси, который покинул свой кабинет, чтобы выяснить, что там за тарарам внизу. Она прошла по верхней галерее, длинному узкому балкону, который с одной стороны нависал над открытым нижним помещением. Путь проходил мимо множества дверей. А двери эти вели в комнаты, где некоторые танцовщицы оказывали определенного рода услуги владельцам этого кабака. Совершенно очевидно, что тем, кто находился за этими запертыми дверями, было абсолютно наплевать на то, что творится там, внизу, в баре.

Она постояла немного перед входом в кабинет Куинси, постучала, но потом решила, что он может и не услышать стука из-за гама, доносившегося снизу, который с каждой минутой становился все громче. Эва подергала ручку и, обнаружив, что дверь не заперта, повернула ее и вошла. Брезентовые шторы были опущены, комнату окутывал зеленоватый полумрак. Но тут все же было достаточно светло, чтобы разглядеть, что Куинси Поуэлл склонился вовсе не над своими бухгалтерскими книгами, а над новенькой огненно-рыжей танцовщицей из Эбилена, которая возлежала как раз на этих книгах, прихватив оставшееся свободное пространство на столе.

Если бы он уже не разбил сердце Эвы, пустив в ход все свои змеиные чары, чтобы воспользоваться ее неопытностью и совратить, эта сцена могла бы причинить ей боль, но Куинси не заслуживал даже капли сожаления. Каким облегчением было узнать, что ее сердце закалилось и окаменело, и что теперь ей нет до Куинси никакого дела. Она, как и все остальные, была хорошо знакома с маленькими шалостями хозяина. Эва бросила последний взгляд на смазливого блондина, который однажды поклялся ей в вечной любви, и с удовольствием отметила, что рыжая, похоже, еще не оперившийся птенчик и верит всем его россказням.

Продолжая держаться за дверную ручку, она крикнула:

– Не трудитесь вставать. Я удаляюсь. – И захлопнула за собой дверь.

Эва зашагала по галерее по направлению к собственной комнате, стуча каблуками высоких ботиночек по грубому дощатому полу. Она нащупала ключик, висевший у нее на груди, и отперла дверь, а потом быстро закрыла ее за собой. По грохоту ломающейся мебели и звону бьющейся посуды, сопровождаемым воплями и ревом, она поняла, что какое-то время всем будет не до нее.

Она поспешила к грубо сколоченному комоду и начала рыться в нем. В глубине самого нижнего ящика, спрятанная под ворохом нижнего белья, расшитого кружевами и ленточками, лежала жестяная коробочка в форме сердечка. Она сняла крышку и вытащила несколько свернутых в трубочку купюр. Внутри денежной трубочки было спрятано уже пожелтевшее объявление, вырезанное из местной газетенки.

Быстро развернув его, она пробежала глазами лаконичные строки.

«Требуется экономка. Опыт работы не обязателен. Спрашивать ранчо «Конец пути», недалеко от Последнего Шанса, Монтана». Объявление почти недельной давности. Эва могла только молиться про себя, чтобы это место еще не было занято, потому что работа нужна ей позарез.