Прекрасная художница   ::   Николз Мэри

В тот же день, позже, Френсис, чтобы доказать себе, что она в полном порядке, взяла блокнот для набросков, пастельные карандаши и велела Джону Харкеру ехать в Ист-Энд. Там она поставила мольберт на пристань, уселась на табуретку и начала рисовать стоявшую под разгрузкой шхуну, прибывшую с грузом чая. Она с головой ушла в работу и очнулась, лишь когда пришла пора возвращаться домой. Мысли о Маркусе Стенморе, герцоге Лоскоу, полностью выветрились у нее из головы. Чтобы вернуться на следующий день.

В этот день она повезла портрет леди Уиллоуби к ней домой. Та долго не могла решить, на какой стене главной гостиной расположить портрет, чтобы его было лучше видно, и лакей то и дело перетаскивал его с места на место.

– Может, лучше повесить его в другой комнате? – предложила Френсис.

– Ну уж нет, он должен быть здесь. Я хочу, чтобы все, кто ко мне приходит, сразу его увидели.

В этот момент появился лорд Уиллоуби, к которому незамедлительно обратились за советом. Он постоял с задумчивым видом, а потом показал на свободное место в отдалении от камина.

– Поставь его тут прямо как есть, на мольберте.

– Не вешать? – удивилась его супруга. – Но у портрета будет какой-то незаконченный вид!

Он засмеялся.

– Зато ты сможешь его передвигать куда вздумается. Ты даже можешь стать родоначальницей новой моды – выставлять картины на мольбертах.

Леди Уиллоуби радостно захлопала в ладоши.

– Я так и сделаю. – Она повернулась к Френсис. – Милая графиня, вы не позволите мне временно оставить здесь ваш мольберт, пока я не куплю другой?

– Ну зачем же временно? – отозвалась Френсис, думая о пачке денег, которые она несколько минут назад положила в свой ридикюль. – Мне будет только приятно, если он останется у вас навсегда.

– Наверное, я его пока прикрою, – радостно проговорила леди Уиллоуби, – а потом, когда все соберутся, сниму покрывало. Вот будет сюрприз! Портрет прелестный, он еще больше поднимет вашу репутацию, дорогая графиня. И как вам удается добиваться такого сходства?

Френсис проглотила смешок: на портрете леди Уиллоуби была много стройнее той, что стояла сейчас перед ней. Простодушная женщина этого не замечала, но муж-то уж точно заметил, да и от остальных это не ускользнет. Френсис задумалась было, и уже не в первый раз, не разменивает ли она свои способности и не стоит ли проявлять больше уважения к искусству, но в этот момент лакей объявил о приходе гостей.

Гости пошли вереницей, их приветливо встречали, усаживали и угощали чаем с маленькими миндальными пирожными. Мольберт стоял накрытый скатертью. Френсис очень хотелось исчезнуть до того, как его откроют. Она всегда чувствовала себя неловко, когда она сама и ее работы оказывались в центре внимания, – ведь можно было подумать, что она тщеславна, а это была неправда. Френсис уже привстала со стула, чтобы уйти, когда объявили о приходе герцога Лоскоу и леди Лавинии, и она снова села, ощутив себя в ловушке.

Он вошел с самым непринужденным видом, нисколько не смущаясь тем, что гостиная полна незнакомых ему людей. На нем был безукоризненный темно-синий сюртук с черными пуговицами и высоким воротником. Галстук, в котором поблескивала бриллиантовая булавка, был явно завязан не без помощи искусного камердинера, а над шевелюрой наверняка потрудился какой-нибудь модный куафер высшего света. Заправленные в высокие сапоги светло-синие панталоны туго обтягивали длинные мускулистые ноги герцога. У всех присутствовавших дам вырвался дружный вздох. Исключение составила лишь Френсис.

Герцог поклонился хозяйке.

– К вашим услугам, миледи.

– Вы оказали нам такую честь, присоединившись к нашей маленькой компании, ваша светлость, – просюсюкала леди Уиллоуби.