Порча на смерть   ::   Зайцев Михаил

Смекалка не подвела директора «Альфхейма», Игнат пригодился еще как!

До кризиса Игнат успешно эксплуатировал старые связи: заказывал рекламные ролики в обход посредников, договаривался о копеечном эфире на дециметровых каналах, доставал пригласительные билеты на теле-шоу «Поле чудес» для пожарного, налогового и участкового инспекторов, надзирающих за частным предприятием «Альфхейм». Когда же наступили черные дни упадка, уплотнения площадей и дезертирства сотрудников, Игнат Сергач вспомнил про диплом, дающий ему хотя и сомнительное, но право прорицать.

Решившись на авантюру с прорицательством, Игнат сразу поставил вопрос ребром — или пан, или пропал. Или на фоне невеселой общей статистики в оккультном бизнесе поразить всех, и себя в том числе, огромными для оракула-неофита заработками, или ну его к черту, Руническое Искусство. Жизнь внесла свои коррективы в максимализм Сергача. Жизнь, она, как известно, штука корявая. Паном Игнат не стал, но и не пропал. Он много просил, ему много платили. Однако в постоянные клиенты удалось рекрутировать с десяток не стесненных в средствах дамочек и пяток мистически настроенных господ с достатком чуть выше среднего. Взбалмошные дамочки то перли косяком, все в один день, а то исчезали разом, как сговорились, на несколько месяцев. С господами и того хлеще, господа частенько предлагали расплатиться кредитными карточками и, получив вежливый отказ прорицателя, обещали в следующий раз прийти с наличностью. Приходили, расплачивались по-царски, кто через полгода, а кто и через год. Короче — то густо, то пусто. Иной месяц на прорицаниях Игнат не зарабатывал ни гроша, а то вдруг за неделю получал столько же, сколько за все минувшее полугодие.

Он постоянно искал новых клиентов и потихоньку осваивал иные аспекты Рунического Искусства, как то: рунускрипты, палиндром и гальдраствы. Не жалея себя, делал все возможное и невозможное, дабы возродить докризисное величие «Альфхейма», Юрий Оттович Берг. Меж тем к весне 2000-го в частном предприятии осталось лишь два сотрудника, Берг и Сергач.

А летом 2000 года случилось самое настоящее чудо. Не с Игнатом, нет. С Бергом. У Юрия Оттовича нашлись родственники в Германии. И не хилые, надо сказать, родственники! Владельцы заводов, газет, пароходов. Правда, завод, коим владела двоюродная тетка Грета, выпускал всего лишь елочные игрушки силами дюжины рабочих, газета племянника Ганса выходила тиражом пять тысяч экземпляров, а на пароходик дядюшки Гюнтера помещалось не более шести пар туристов, и все равно здорово! На радостях Юрий Оттович подарил Игнату свой полуживой «Мерседес», подписал соответствующие бумаги и сделал Сергача владельцем «Альфхейма». Сам же Берг спешно укатил на п.м.ж. в край всегда свежего пива и неизменно жирных сосисок.

Последнее в двадцатом веке Рождество Игнат Кириллович Сергач встретил в директорском кресле. Кресло с трудом, однако поместилось в кубатуре бывшей кладовки, в последнем помещении, принадлежащем «Альфхейму». Третье тысячелетие, Эру Водолея, Игнат встречал последним сотрудником СВОЕГО частного предприятия, генералом без армии, зато генералом, директором без подчиненных, зато директором...

Годы и метры несоизмеримы, как много всего можно вспомнить, прошагав жалких семь неполных метров от дверей чужого кабинета, где когда-то начинал рекламным агентом, до двери в кладовку, где нынче находится твой, личный директорский кабинет.

Дверь в кладовку-кабинет Игнат собственноручно выкрасил темно-коричневой краской, чтоб отличалась от остальных стандартно-белоснежных дверных панелей в коммунальном коридорчике. Поработав дрелью и отверткой, посередине двери, чуть ниже, чем положено, Сергач привинтил чеканную табличку с готической вязью: «Альфхейм». Чеканку сделал знакомый художник за бутылку коньяка. Под готическими буквами художник скопировал с эскиза Игната сложную составную руну, символизирующую процветание. Дверную ручку в виде растопыренной птичьей лапы сделал тот же художник, но уже за две бутылки и закуску.