Превыше всего   ::   Рэнни Карен

Совсем ненадолго, только для того, чтобы положить ладони на поясницу и слегка наклониться назад, разминая затекшие мышцы. Но этого времени оказалось достаточно для расторопного мальчишки. Он схватил саквояж, в которой находились самые ценные вещи Кэтрин, и через мгновение они уже валялись на грязной лондонской мостовой. Лучшее платье Кэтрин и два томика любимого ею Джона Локка не привлекли внимание похитителя и были просто выброшены. Но, пошарив в ее вещах еще мгновение, вор нашел кое-что интересное и для себя — серебряное зеркальце, доставшееся девушке от покойной матери. Спокойно взирать на такую наглость Кэтрин, конечно же, не могла. Забыв от злости и досады об усталости, она помчалась за маленьким негодяем.

Но догнать мальчишку она не успела… Несчастный выскочил прямо перед мордами коней, запряженных в великолепную карету полированного черного дерева, и оказался под их ужасными копытами. Ее нельзя было обвинить в этом, но девушка не сомневалась, что вина за страшное происшествие лежит прежде всего на ней. Не в силах думать ни о чем другом, она безвольно позволила незнакомой благодетельнице проводить себя до дверцы кареты и даже помочь забраться внутрь. Оказавшись в карете, Кэтрин неловко присела на мягкое сиденье, стараясь не касаться стены и сидящей рядом надменной молодой леди с высокомерным взглядом. В своем стареньком платье она чувствовала себя лягушкой, неожиданно оказавшейся на королевском балу.

Внутри графский экипаж оказался еще более роскошным, чем снаружи. Стены его были обиты великолепным мягким бархатом, на окнах висели шелковые занавески с красивыми закругленными кисточками; латунные ручки стоявших с двух сторон удобных, мягких кресел-скамеек отливали мягким блеском. На полу кареты лежал красивый коврик с замысловатым розово-голубым узором. И только лохмотья несчастного пострадавшего мальчика да она сама в измятом дорожном платье портили все это великолепие.

Роскошь, окружавшая Кэтрин, заставила ее забыть на время о случившемся. Хотя Кэтрин находилась в Лондоне совсем недолго, она успела невзлюбить этот город.

Она ненавидела заполнявшие его запахи, это небо неопределенного цвета, этот шум толпы, собравшейся на маленьком пятачке. Кэтрин особенно раздражали снующие по улицам люди, из-за которых она не могла свободно двигаться. Почему она думала, что именно в Лондоне сможет найти спасение?

Кэтрин обхватила руками колени, стараясь занять как можно меньше места и не задеть своим платьем сидящую рядом молодую женщину. Но это не помогло. Надменная девица отодвинулась и прижалась к окну, лишь бы не касаться Кэтрин. Это было сделано так очевидно, что Кэтрин покраснела.

Наконец карета остановилась перед особняком, стоящим в респектабельном городском квартале. Кучер помог спутницам Кэтрин выбраться из кареты. Молодая леди, покидая экипаж, что-то пробормотала по поводу чрезмерного усердия матери на ниве благотворительности и исчезла внутри здания. Пока двое слуг, вызванных из дома, пытались поднять тяжело дышащего сквозь приоткрытые бледные губы мальчика, Кэтрин обратилась к графине.

— Вы были очень добры, — произнесла она решительным тоном, выпрямляя стан. — Но я не могу больше обременять вас своим присутствием, мадам.

Все правильно. Они добрались до места назначения. О мальчике теперь позаботятся. Однако что она будет делать дальше, Кэтрин не имела ни малейшего представления.

— Это вздор, дитя мое. Вы должны побыть со мной, пока мы будем ждать доктора.

Графиня внимательно и требовательно посмотрела на девушку похожими на льдинки голубыми глазами, но взгляд ее не был ни холодным, ни злым. Кэтрин пришла в голову странная мысль, что в своей сущности эта женщина намного добрее, чем кажется.