Причуды любви   ::   Фэйзер Джейн

Но теперь по крайней мере можно оплатить учебу мальчиков за весь будущий год.

Захватив с собой фонарь, Мередит вышла из пещеры, но не тем путем, которым явилась сюда, а другим, дальним ходом, который постепенно поднимался в гору и заканчивался у глухой стены. Подняв руки, Мередит подтолкнула большой камень в верхней части прохода. Камень с глухим стуком отвалился на толстое одеяло, специально предназначенное, чтобы заглушить звук падения. Мередит, подтянувшись, с привычной ловкостью вылезла из отверстия, подняла фонарь и поставила валун на место. И оказалась в небольшой кладовой, где на аспидных полках стояли баночки с вареньем, горшочки с маслом и головки сыра — дары домашней фермы, снабжавшей обитателей дома самым необходимым.

Мерри сняла башмаки и, взяв их в одну руку, а фонарь — в другую, потихоньку перебралась из кладовой в большую кухню. Здесь было тепло — еще топилась почерневшая от времени плита. Тишину нарушало лишь тиканье больших напольных часов у буфета. Половина третьего ночи. Слуги проснутся только часа через три.

Бесшумно ступая ножками в шерстяных чулках, Мередит прокралась мимо лестницы черного хода к высокой двери, обитой зеленым сукном и отделявшей помещения для слуг от основной части дома.

Сэр Джон Блейк незадолго до своей безвременной кончины, последовавшей три года назад, ухитрился продать почти все фамильные ценности, и пол из каменного плитняка в коридоре теперь остался без пушистого турецкого ковра. Дубовый стол в стиле Жакоб, стоявший под окном, избежал молотка аукциониста только из-за того, что порядком обветшал, но тяжелый серебряный поднос и китайские вазы, когда-то украшавшие столешницу, постигла печальная участь. Мередит, давно свыкшаяся с мыслью о беспечном мотовстве покойного мужа, бесшумно взбежала по широкой изогнутой лестнице, промелькнула на галерее, выходившей в холл, и влетела в просторную спальню с окнами по фасаду.

— Нэн! — тихо позвала она.

Пожилая женщина, дремавшая в кресле, обитом пестрым ситцем, встрепенулась и сонно заморгала, ослепленная светом фонаря.

— Наконец-то ты дома, детка! — проворчала она. — Как неразумно с твоей стороны где-то бродить допоздна! Ты прекрасно знаешь, что я места себе не нахожу, пока ты не окажешься в своей постельке!

— Глупости, Нэн, — отмахнулась Мередит и, стащив шапку, уселась на кровать, чтобы снять чулки. — Ну что такого может со мной случиться?

Нэн подняла к небу руки и глаза.

— Ну как же, конечно, ничего! — Она налила воды из кувшина в фарфоровый тазик с таким же рисунком. — Если не считать того, что ты занимаешься незаконным делом и чиновникам не терпится скрутить тебя и потащить в суд. Разумеется, тут не о чем беспокоиться, а я просто старая дура, которая нянчила тебя еще с пеленок, и это еще не дает мне права высказать все, о чем я тревожусь…

Мередит и не подумала остановить поток жалоб, хорошо зная, что Нэн необходимо выговориться. Упреки и наставления продолжались, пока старая няня не раздела подопечную, не помогла облачиться в ночную рубашку и не распустила золотисто-каштановые с рыжеватым отливом волосы, стянутые в тугой узел. Густая масса рассыпалась по плечам Мередит. Нэн настояла на том, чтобы сделать положенных сто взмахов щеткой, несмотря на мольбы Мередит оставить ее в покое в столь поздний час.

— Ты не ляжешь в постель с нечесаными волосами, пока я жива, — объявила Нэн. Отпустив наконец Мередит, она задернула полы кровати.

— Вот уж это представить совершенно невозможно, — пробормотала леди Блейк, покорно ложась под одеяло.