Провинциальная девчонка   ::   Гарвуд Джулия

Раньше мне это никогда в голову не приходило, но, думаю, нигде не записано, что ты обязана выскочить замуж и тут же заиметь кучу детишек. Может, наша семья слишком низко себя ставит.

— Может, и так, папочка. — Судя по тону, девочка пыталась его умаслить. — Но я не хочу ничего менять, — немедленно добавила она.

— Знаю, — кивнул отец. — Но твоя мама хотела бы, чтобы мы поступили как надо.

— А мама умная?

— О да, еще бы!

— А ведь она выскочила замуж и тут же заимела кучу детишек.

Господи, да девочке в самом деле мозгов не занимать! И почему он сообразил это только с появлением новенькой учительницы?

— Все потому, что появился я и вскружил ей голову.

— Значит, ты был неотразим. Верно?

— Точно.

— Может, тебе следует побеседовать с мамой, прежде чем решишь меня отослать? Она должна знать, что ты собираешься сделать. Джейк, потрясенный словами дочери, непроизвольно дернулся.

— Ты знаешь, что я люблю все обговаривать с мамой?

— Угу.

— Но откуда?

Мишель улыбнулась ему. Глаза ее сияли.

— Просто иногда ты говоришь вслух. Я тоже люблю все обговаривать с мамой.

— Так и быть. Завтра, когда мы пойдем навещать маму, оба с ней потолкуем.

Девочка принялась болтать ногами в воде.

— По-моему, она обязательно скажет, что мне следует остаться дома, с тобой, Реми и Джоном Полем.

— Но послушай…

— Пап, расскажи, как вы с мамой встретились. Ты, конечно, уже сто раз рассказывал, но мне твоя история никогда не надоедает.

Они явно отклонились от темы, и Джейк подозревал, что Мишель сделала это намеренно.

— Речь идет не о нас с мамой, а о тебе. Я хочу задать тебе важный вопрос. Отложи свою удочку и навостри уши.

Мишель немедленно послушалась и чинно сложила руки на коленях. Настоящая маленькая леди! Как, дьявол все побери, она уживалась с тремя рабочими мулами?

— Если бы ты могла стать всем кем угодно, всем на свете, кем бы стала?

Мишель сложила пальцы домиком и промолчала. Отец дернул се за косичку, чтобы привлечь внимание.

— Не стоит стесняться перед отцом. Скажи прямо.

— Я не смущаюсь.

— У тебя волосы краснеют и веснушки тоже.

— Мои волосы и без того рыжие, — хихикнула Мишель, — а веснушки не меняют цвета.

— Так ты выложишь все начистоту или нет?

— Только пообещай не смеяться.

— И не думал.

— А Реми и Джон Поль наверняка будут смеяться.

— Твои братья идиоты. Они рады разинуть пасти по любому поводу, но ты знаешь, оба тебя любят и будут работать как бешеные, лишь бы ты получила все, что хочешь.

— Знаю, — кивнула девочка и, посмотрев прямо в глаза отцу, чтобы убедиться, что тот не станет смеяться, прошептала:

— Я хочу стать доктором.

Джейк едва сумел скрыть удивление и долго молчал, переваривая услышанное.

— Интересно, дочка, а почему именно доктором? — осведомился он наконец, явно одобряя идею.

— Потому что, может быть, сумею что-то починить… я долго размышляла над этим… еще когда была совсем маленькой.

— Ты по-прежнему маленькая. А доктора лечат людей, а не чинят вещи.

— Знаю, папочка, — ответила она так уверенно, что он невольно улыбнулся.

— Ты уже придумала, кого хочешь лечить? — спросил он, обнимая дочь за плечи и прижимая к себе. Он уже предвидел ответ, но хотел услышать, что она скажет.

Девочка откинула с глаз челку и медленно кивнула.

— Я тут пораскинула мыслями… а вдруг удастся исправить мамину голову? Тогда она смогла бы вернуться домой



Глава 1



Новый Орлеан, наши дни



Первое убийство можно было назвать эвтаназией. Убийством из сострадания. Преступлением из милосердия.

Она умирала очень, очень медленной, мучительной смертью. Каждый день приносил новое унижение: еще один дюйм когда-то великолепного тела, разрушенный изнурительной болезнью. Бедняжка, бедняжка Кэтрин.