Распятое сердце   ::   Робинс Дениз

Даже в самых сумасшедших мечтах не могла представить, что достигну славы за столь короткое время. Ты меня просто не хочешь понять, Флэк. Я принадлежу Тревору и хочу выйти за него замуж.

– А ты не заметила, что он эгоист?.. Потрясающий эгоист! Знать, что ты звезда, и постараться бросить тебя в море с мелкой рыбешкой – просто для того, чтобы вести хозяйство в Кейптауне, спать с ним и рожать детей? Разве это не крайний эгоизм?

Андра поднялась.

– Ты заходишь слишком далеко, Флэк. Кроме того, Тревор знает мое мнение. Он не требует ничего такого, чего бы я не отдала с удовольствием.

Флэк вскочил, вытирая потное лицо и шею. Он окончательно вышел из себя. И плевать ему было сейчас на то, что он скажет.

– Почему тебя возмущает слово «постель»? Разве Андра Ли настолько пуританка, что не может представить себя в объятиях мужа или любовника? Ты всегда шарахаешься при слове «секс», хотя в фильме играла потрясающе и каждый, сидевший в зале, уходил, переполненный страстью. Они смотрели, как ты уступала, и это заводило их. Ты полна чувств. И не вздумай отрицать!

Андра побледнела.

– Наш спор абсурден. У нас никогда не было общих взглядов на секс, Флэк. Да, я не дурочка и не синий чулок. Но я не хочу стать сексуальной кошечкой или красоткой с обложки. Секс – не мой удел. Как бы странно это ни звучало, я все же приняла решение уехать в Южную Африку и выйти замуж. А в браке не обойтись без секса, не так ли? Это значит, что мне нужен муж.

Флэк с тоской смотрел на нее. Его толстое лицо скривилось, будто он готов был заплакать.

– О, моя дорогая! Нам нельзя ненавидеть друг друга. Я тебя обожаю. Я плакал от счастья, когда узнал об успехе. Никого важнее тебя в моей жизни не было. Ты можешь стать самой интеллектуальной актрисой в мире. Знаю, что в твоей жизни не было никого, кроме Тревора. И все-таки я надеюсь, что ты найдешь любовника и узнаешь силу страсти. И не превратишься в простую домохозяйку и мать. Во всяком случае, для этого еще не пришло время. О, моя дорогая, далеко не пришло!

Глаза Андры обычно спокойные, а сегодня упрямые, слегка потеплели. Она подошла к Флэку и, положив руки на его плечи, легонько поцеловала в щеку.

– Извини меня, Флэк. Знаю, что разочаровала тебя. Но жить буду так, как считаю нужным. Я торжественно поклялась Тревору два года назад. И ношу его кольцо. Он вложил столько труда, чтобы создать для меня дом. Теперь я должна ехать к нему.

– Но когда вы поженитесь, почему бы тебе не вернуться и не сделать еще один фильм?

– Потому что именно так и рушатся семьи. Ты же знаешь, что в киномире бесконечные разводы и расставания. А я хочу, чтобы мой брак был удачным, и отдам Тревору все.

Флэк застонал.

– И этот молодой человек готов принять такую жертву?

– Полагаю, Тревор не воспринимает это как жертву. Он ведь сам многое может мне дать. Поэтому говорить, что я чем-то жертвую, выходя за него замуж, просто оскорбительно. Возможно, там, в Кейптауне, он и не догадывается, какой шум подняли здесь, в Лондоне. Я послала ему несколько статей. Тревор упомянул о них в письмах, назвав новости интересными. Но ему нужна я. Он хочет, чтобы я бросила съемки и вышла за него замуж.

– Он сумасшедший. И ты тоже. Вы оба – абсолютно сумасшедшие, – только и смог сказать Флэк.

Андра отвернулась. Подошла к окну. Отодвинув занавеску, долго смотрела на садик на крыше, на раскаленное небо над Лондоном. Вскоре, думала она, над головой будет более яркое небо и горячее африканское солнце. Ее домом станет белый особняк в Кейптауне. Тревор так часто описывал его и даже прислал фотографию. Шумная жизнь в Лондоне сменится другой, более спокойной жизнью миссис Тревор Гудвин. Она никогда не попадет в Голливуд. Уже никогда не будет жужжания камер, горячего света юпитеров, похвал режиссера.