Роковое путешествие   ::   Сэвидж Виктория

В конце концов, Александр не сделает ей ничего плохого. По крайней мецр в это очень хочется верить.

Когда Мелани вернулась на место, она застала Александра за просматриванием деловых бумаг. Лицо его было сосредоточенным, но, как ни странно, выражало спокойствие.

– А я уж было подумал, что ты не вернешься до самой посадки, – сказал он, не отрывая взгляда от бумаг.

– Надеялся, что выброшусь в иллюминатор и избавлю тебя от всех проблем сразу?

– Я не такая скотина. – Александр посмотрел на нее удивленно.

– Ты хуже...

– Теперь, вижу, ты окончательно пришла в себя.

Чтобы не сорваться, Мелани закрыла глаза и принялась считать до десяти. Она не любила скандалить, но с ним по-другому не выходило. Каждый ее поступок грек истолковывал по-своему. Ей стало интересно, что же такого ужасного про нее, вернее про Стефани, рассказывал Димитриос, от чего у Александра сложилось столь предвзятое впечатление? Мелани знала, что сестра не ангел, но и плохой девушкой ее назвать нельзя. Да, Стефани иногда не принимала во внимание чувства других людей, но кто этим не грешен?

Тишина начала ее угнетать. Молчаливое присутствие Александра было хуже его оскорблений.

– А как воспримут мое появление ваши с Димитриосом родители? – осторожно спросила Мелани.

Александр, оторвался от бумаг и внимательно посмотрел на нее. Ей на минутку показалось, что в его глазах промелькнуло сомнение, но оно тут же исчезло.

– Ты что, совершенно ничего не знаешь о Димитриосе? Или только притворяешься? – глухо спросил он. – У меня на родине, если двое людей обмениваются кольцами, то это говорит о том, что они достаточно близки, то есть знают друг о друге многое. Но ты явно не относишься к таким людям. А, собственно говоря, чего я от тебя хочу, если ты даже Димитриоса вспомнила с трудом?

Мелани резко втянула в себя воздух. Еще одна попытка была грубо отвергнута.

– Я просто спросила. Не думала, что ты воспримешь это так болезненно. – На ее глаза набежали слезы, и она отвернулась. Александр не должен видеть ее слез.

– Наши родители разбились на самолете, когда мне было восемнадцать. Димитриос тогда еще и в школу не ходил. Нас воспитывала бабушка.

Мелани не ожидала, что Александр скажет ей подобное, и поэтому немало удивилась. Значит, ему сейчас чуть больше тридцати, где-то около тридцати трех, быстро подсчитала она.

– Извини, я на самом деле не знала. А бабушка жива?

– Да, слава Богу, живет и здравствует. И еще умудряется меня поучать. – При воспоминании, о близком человеке глаза его засветились любовью и нежностью. – Но я думаю, что тебе этого не понять. Для таких, как ты, семья пустой звук.

Оскорбление было настолько неожиданным, что Мелани даже потеряла дар речи и съежилась. Он бросил на нее уничтожающий взгляд и опять принялся читать бумаги, что-то отмечая для себя карандашом.

Мелани сидела не двигаясь. Каждый мускул ныл, в затылке чувствовалась тупая боль. Так плохо ей давно не было, даже сегодняшним утром.

Горячие слезы помимо ее воли потекли из-под плотно сжатых век. Не удержавшись, она захлюпала носом. За что мне такое наказание? – подумала она и уткнулась носом в спинку кресла.

Неожиданно перед ней появился огромный накрахмаленный белый платок. Александр осторожно повернул ее к себе лицом и неторопливо промокнул слезы.

– Ну зачем же плакать? – мягко пробормотал он.

От неожиданной ласки Мелани всхлипнула еще сильнее и тут же почувствовала, как ее притягивают к широкой мускулистой груди.

– Бедный, бедный ребенок... Совсем измучился... Все-таки довел тебя злой дяденька до слез...

Она улыбнулась его шутке и еще крепче прижалась к мужской груди. Ее успокаивало ласковое поглаживание и ровное биение его сердца. От пиджака пахло дорогим одеколоном и сигаретами.