Роза и лев   ::   Стюарт Элизабет

Только бы он не пожалел о своем раскаянии позже.

— Я благодарна вам за перстень и за то, что вы сделали для нас после Тетбюри, а затем и в Уоллингфорде… Отец моего сына обязан вам жизнью.

Генри лукаво улыбнулся.

— До этого, мадам, я столько раз пытался его убить, и все неудачно. Кроме сожженной церкви — тут уж, простите, взыграл мой бешеный нрав, я слишком погорячился, — кроме этого досадного эпизода, нас связывают и другие малоприятные воспоминания. Я бы не хотел ими делиться с вами.

Дверь спальни распахнулась настежь, и на пороге появился де Ленгли. Все трое застыли в полной неподвижности. Только сердца их колотились учащенно.

И вдруг король расхохотался.

— Подобную сцену мы уже разыгрывали с вами, милорд. Правда, в несколько иных обстоятельствах, как я помню. Прошу вас, не надо так грозно смотреть на меня. Вашу жену я не соблазнял, и она меня также.

Роберт вздрогнул при этом намеке. Джоселин поспешила встать между мужчинами.

— Король прибыл, — объяснила она, — чтобы посмотреть на нашего сына и кое-что вернуть вам. Взгляните! Это ваш фамильный перстень.

Джоселин протянула ему драгоценную реликвию. Роберт покрутил перстень в пальцах.

— Я надеялся снять его с вашей мертвой руки, сир!

— А меня убеждали, что я снял его с пальца мертвого де Ленгли… Я рад, что ошибся, — добавил Генри мягко.

— Меня не так-то легко убить. Впрочем, как и вас, сир.

Роберт надел перстень на палец.

— Я бы предпочел, чтобы впредь вы сражались на моей стороне, — сказал король и внезапно обратился к Джоселин: — Мадам, вам никогда не приходило в голову, что вы могли бы стать графиней?

Джоселин посмотрела на него в изумлении. Генри продолжал:

— Мне думается, что на Западе Англии необходимо создать новое графство, где верный мне эрл — а вы, мадам, утверждаете, что де Ленгли будет верен мне — защитит границу и укоротит руки некоторым строптивым и жадным до чужого добра вельможам.

Он обернулся и увидел, с каким неподдельным удивлением смотрит на него Роберт.

— Пока я еще до конца не все обдумал, но завтра мы можем детально все обсудить. Первым и главным вашим вассалом станет, конечно, сэр Уильям Монтегью, отец весьма буйного и тщеславного сынка. Что вы скажете на это, граф Роберт? Сможете ли вы накинуть узду на молодого Монтегью? Роберт встретился взглядом с Джоселин, увидел, что она улыбается робко, умоляюще, и тогда сам улыбнулся.

— Рассчитывайте на меня, сир. Справиться с этим мальчишкой — это не самая трудная задача из тех, что предстоит мне решать.

— Согласен, эрл Роберт, полностью согласен. И раз мы пришли к согласию, то я с легкой душой покидаю вас. Мы расстаемся до завтра.

Генри вновь обратил свой взгляд на мальчика.

— Чудесный малыш. Скоро он научится ходить, потом и говорить, а потом… потом все будет зависеть от воспитания. Надеюсь, что вы внушите ему, мадам, те понятия о долге и верности, которыми руководствуется его благородный отец. На старости лет мне не хотелось бы столкнуться с молодым львом.

Джоселин не успела еще придумать подходящий ответ, как король вновь заговорил с Робертом:

— Со вторым браком вам повезло больше, чем с первым, милорд. Вы проявили мудрость при выборе супруги. От души вас поздравляю. По милости Господней, все что ни делается — к лучшему. В памяти моей вдруг всплыли такие имена, как Маргарет… Юстас… Разве не проявил Господь свою волю в том, что они ушли из жизни молодыми? Без них легче стало дышать…

Сделав это загадочное заявление, король удалился. Роберт последовал за ним, чтобы проводить Его Величество, как подобает настоящему хозяину.

От беспрерывного хождения Генри по комнате, от его странных намеков и расточаемых им милостей у Джоселин кружилась голова.