Рыцарь в потускневших доспехах   ::   Мэйджер Энн

От быстротекущей жизни не уйдешь, парень.

Впереди показались три гаражные двери вытянутого в длину розового дома Маргариты, и Кристофер быстро перестроился в другой ряд движения, оттеснив “кадиллак”. Он остановился перед фасадом ее гаража для трех машин. Водитель “кадиллака” нагнал его, громко сигналя, крутя пальцем у виска и грозя кулаком, но Кристофер не обратил на это внимания. Его поглотили собственные переживания при виде розовых стен перед ним.

За этими стенами он жил с Салли и Маргаритой до своего ухода.

— Пока, Кэл.

— Подожди минуту…

Кристофер хлопнул телефонной трубкой, вышел из машины и направился к железным воротам. Сквозь облупившуюся краску проступала ржавчина. Мертвые ростки бугенвиллеи оплели их решетку.

Маргарита не содержала дом в порядке — впрочем, то был его дом, а не ее. При разводе Маргарита взяла свою часть деньгами. Тогда она была чересчур взвинченна и отказалась выехать. Кристофер же был не в силах выставить ее, пока Салли была жива. А после смерти Салли он впал в оцепенение.

Домофон все так же не работал. Он ударил кулаком в звонок и прислонился к стене.

Никого.

Черт! Он зазвонил снова, а затем стукнул ногой по стене. Поднял камень и бросил его на дорожку. Затем вернулся к стене, подтянулся и крикнул — однако тут же вспомнил, что экономка не говорит по-английски. Но едва он попытался крикнуть по-испански, как вышла служанка, чтобы отпереть ворота.

Она не потрудилась взглянуть на него:

— Calmate. Ahora vengo [1] .

Констанция была низкорослая, толстая и угрюмая, как всегда. Он кивнул и хмуро проговорил, опустив глаза:

— Buenos dias [2] !

Она никогда не любила его. А по телефону всегда притворялась, что не понимает. Сегодня она поправила его, пробормотав себе под нос:

— Tardes [3] .

— Да какая разница — день или вечер? Она выразительно посмотрела на него:

— Nada [4] — для такого мужчины, как вы, сеньор.

Повернулась и, переваливаясь, поплелась к дому, в то время как он воззрился на ворота, понимая, что ему придется самому открыть их.

Когда он перепрыгнул через неубранную черепицу, догоняя ее, розовый искусственный мрамор окружил его, как тюремные стены. Он видел сорняки в цветниках и грязь в фонтанах. Констанция вела его через внутренний дворик и деревянные двери ручной работы, которые Маргарита выискала в руинах монастыря Сан-Мигель де Альенде.

В доме Кристофера охватила паника. В горле у него пересохло. Он задыхался и еще больше ослабил узел галстука.

Нигде не горел свет. Лишь блики от океана пробегали по просторным пустым комнатам. Только извечное уныние подстерегало в каждом углу.

Маргарита продала лучшие картины и мебель. Теперь стены и розовый ковер были “украшены” одними безобразными пятнами освободившегося места. Маргарита не рассталась лишь с дешевой розовой атласной кушеткой с липкими позолоченными подлокотниками. И с зеркалами — массивными монстрами в позолоченных рамах: ей нравилось вертеться перед ними.

Но хуже всего в доме было молчание. Напрасно он снова приехал сюда. Кристофер подошел к окну, и это стало второй ошибкой.

За террасами и бассейном ослепительно сверкал Тихий океан. Глазам Кристофера предстал пустой бассейн в форме сердца. Однажды ночью, когда Маргарита принимала любовника, его маленькая дочь шагнула во сне в этот бассейн — и утонула.

Сегодня там ничего не плавало — только мертвые листья на водной глади. Зачем он согласился расстаться с Салли ради фильма “Сила Тигра-5”, снимавшегося в Австралии? В тот роковой уик-энд, будь он в Лос-Анджелесе, он бы забрал ее отсюда. У него сдавило горло, словно рука великана пережала доступ воздуха. Он отвернулся.

Ее голос застиг его врасплох:

— Не думала, что ты приедешь. — Маргарита улыбнулась:

— Можешь идти, Констанция.