Серебряный огонь   ::   Кордоньер Мари

Шаг за шагом отступая к каменной ограде скромной церквушки, Фелина невольно оказалась в западне между ней и чужими мужчинами. Вероятно, этот высокий господин захотел позабавиться с нею. Один из графских гостей, решила она. Один из тех всадников, чьи лошади вчера втоптали в растерзанное поле тело ее отца. Она не замечала, что каждая искорка жгучей ненависти сверкала огнем в ее глазах.

Именно этот взгляд заставлял маркиза колебаться. Те серые глаза, которые он знал, были нежными, словно покрытыми легкой дымкой, витающей над утренним морем, когда облака скрывают восходящее солнце. Они не подходили для страстного, яркого, серебряного огня, пылавшего на возмущенном девичьем лице.

Ее темные зрачки были окружены кольцами из расплавленного серебра, которое ближе к краям радужки становилось почти черным, контрастируя с ослепительными белками ее глаз. Обрамленные черными шелковистыми, необычайно длинными ресницами глаза были не только самыми прекрасными, но и самыми гневными на свете! Ни один враг не смотрел еще на него с такой ненавистью, а их было немало, когда он на стороне короля сражался за дело гугенотов.

– Кто ты? – спросил он спокойно, не реагируя на ее возмущенный возглас.

– Не та, которой вы могли бы распоряжаться! – ответила она с гордостью, равной его собственной и совсем не соответствовавшей ее грязным лохмотьям.

– Разве тебя не научили отвечать на вопросы и уважительно говорить с вышестоящими?

Небрежным движением он взял Фелину за подбородок и повернул ее голову, удивляясь чистоте и соразмерности профиля, необычайно красивого на фоне грубой каменной кладки.

Преодолев свой первый испуг, девушка быстро вырвалась из его руки и отступила в сторону.

– Я вас не знаю, – произнесла она еле слышно, не обращая внимания ни на испуганные лица сопровождавших, ни на холодный взгляд господина, пытавшегося исправить неловкость насмешкой.

– Простите, замурзанная барышня. Разрешите представиться – Филипп Себастьян Вернон, маркиз де Анделис, верный слуга Его Величества короля нашего Генриха Наваррского. Не окажете ли мне теперь честь, в свою очередь назвав себя?

Если он надеялся смутить деревенскую девушку, его ждало разочарование. Наоборот, отвращение на ее лице усилилось еще и враждебностью. Однако врожденная осторожность удержала ее от новых оскорбительных высказываний, способных усилить раздражение маркиза.

– Меня зовут Фелиной. Арендатор Жан был моим отцом, – пробормотала она.

Фелина. ласкательная кличка для игривого котенка, звучала насмешкой по отношению к этой выпустившей когти тигрице с хриплым голосом.

– Был? Значит он мертв? – уточнил де Анделис.

– Умер вчера. Компании охотников из замка не было дела до крестьянина, желавшего спасти свой урожай. Его растоптали!

Вот откуда ненависть в глазах. Хотя маркиз оставался внешне спокойным, он ясно вспомнил тот печальный случай во время его вынужденного участия в охотничьей затее графа де Сюрвилье.

Попытки короля Генриха IV сблизить дворян-гугенотов и дворян-католиков после их военного противостояния оказывались далеко не всегда приятными для тех, кого они касались. Без настойчивой просьбы своего повелителя ему бы и в голову не пришло даже подумать об участии в охоте на графской земле. Де Сюрвилье, старый вояка с плохими манерами, не относился к тому кругу элегантной молодежи, которую маркиз собрал возле себя.

По-видимому, это возбужденное создание выражало свое презрение дворянину.

Со скоростью выдоха маркиз завершил свои размышления, не спуская с Фелины глаз.

– А что с другими членами твоей семьи? – продолжил вопросы маркиз, удивив этим не только сопровождавших, но и смутившуюся Фелину.

– Остались только я и Бландина. Это моя сестра. Мать уже давно умерла.