Сезон солнца   ::   Коултер Кэтрин

Ее руки огрубели от тяжелой работы, на пальцах темнели мозоли.

– Я говорил тебе, что богат. Всю тяжелую работу в моем доме выполняют слуги, а ты будешь лишь давать им указания. Тебе придется только шить мне одежду. Хорошей еды в моем доме вдоволь, увидишь сама. Твои руки снова станут белыми и мягкими, я этого хочу. Ты будешь рядом, чтобы гладить мои виски, когда я погружен в задумчивость; чтобы растирать мне спину, когда я устал после трудного дня, чтобы ласкать меня, когда я пожелаю любить тебя.

Зарабет смотрела на него и была не в силах отвести взор. Искренняя прямота и беспечная самоуверенность не оставляли сомнений в честности его мыслей и намерений. А когда Магнус заговорил о любви, о том, что ее руки будут касаться его тела. она встревожилась и в то же время испытала сладостное ощущение от жаркой тяжести внизу живота. Зарабет почувствовала, как в ней что-то ожило от слов и взгляда этого странного мужчины.

– Ты будешь моей, Зарабет.

– Я должна поговорить с отчимом, – ответила она в отчаянии от того, что судьба неожиданно столкнула ее с этим человеком, от того, что он заставил ее испытать такие сильные и непонятные чувства.

Магнус не был похож на местных мужчин, и потому девушка не могла держаться с ним как обычно, то есть в своей слегка вызывающей манере; он подавлял ее упрямство и своеволие. Смущение и нерешительность Зарабет были очевидны для обоих. С досады она резко отвернулась, понимая, что выглядит смешной и растерянной.

– Я должна поговорить с отчимом, – повторила она.

Он улыбнулся. Это был триумф. Так почему не порадоваться собственной победе? Магнус выбрал ее, и она согласилась. Магнус был честен и прямодушен, и она оценила это. Магнус Харальдсон добился своего, и это его радовало.

– Хорошо, я буду терпелив, Зарабет. Утром мы встретимся здесь после вашей христианской мессы.

Девушка молча подняла на него глаза. Мужчина улыбнулся, коснулся кончиками пальцев ее подбородка и склонился, чтобы оставить на ее устах легкий, почти воздушный поцелуй. Магнус уходил по площади Медных ворот неторопливым и полным спокойного достоинства шагом, словно он, приезжий, здесь хозяин и все вокруг должны ему подчиняться.

Зарабет смотрела вслед Магнусу, пока тот не скрылся из виду. Несколько женщин тут же направились к ней, но девушке не хотелось отвечать на вопросы любопытных, и она ушла.

Он был варваром. Зарабет совсем забыла об этом, хотя и не должна была. К. тому же порочен, если судить по рассказу о его любовнице. А Зарабет христианка, и Лотти тоже. Падчерица Олава Гордого твердо решила, что, когда выйдет замуж, сестренка останется с ней.

С того дня, как Лотти исполнилось два года и их матери не стало, малышка принадлежала только Зарабет. Тогда Олав сказал, что их мать сбежала с любовником и забрала Лотти с собой. Он бросился в погоню. Ее мать погибла от удара, который нанес тот, другой, человек. Но зачем ему понадобилось бить мать? Разве этот мужчина не любил ее? Зарабет ничего не понимала, но не стала требовать объяснений у отчима, в глазах которого полыхала ненависть. Мать мертва, и это никак нельзя было изменить.

С тех пор прошло много времени. Ее прекрасная мать, возможно, и любила старшую дочь, но все-таки бежала, взяв с собой только Лотти, а ее, Зарабет, оставила одну.

Девушка тряхнула пышной копной волос, стараясь прогнать грустные воспоминания. Все в прошлом, от былого остался лишь пепел. Никто не может объяснить ей того, чего она не понимает. Кроме Олава, конечно, но с отчимом она ни за что не заговорит об этом. Странно, почему воспоминания до сих пор так болезненны и тревожны?

Зарабет не раз задумывалась о своей теперешней жизни, и ей все чаще казалось, будто Олав хочет, чтобы падчерица заняла место своей матери.