Шарады любви   ::   Фэйзер Джейн

Потом спросила:

— Итак, милорд, что вы теперь намерены со мной делать?

Линтон шумно втянул в себя воздух и столь же демонстративно выдохнул. Выражение, с которым были сказаны эти слова, не имело ничего общего с манерами парижских улиц. И кем бы ни оказалась эта девица, свой вызов она облекла в безукоризненную словесную форму, принятую в высших кругах французской аристократии.

— Кто вы? — резко спросил Линтон.

— Мое имя Данни, — мягко, но решительно ответила девушка.

— Девочка моя, так не годится!

Граф неожиданно почувствовал раздражение. Ему не нравилось откровенное бесстыдство, с которым эта совершенно незнакомая особа демонстрировала свои прелести. Кроме того, в этот момент именно он выглядел смешным. А к этому его светлость не привык. Быстрым движением он схватил девушку за худые руки и скрестил их у нее на груди. Но при этом не удержался, чтобы вновь не взглянуть на это полуобнаженное тело.

— Наверное, сам пророк Даниил, питавшийся только овощами, не смог достичь такого телесного совершенства, — пробормотал Линтон. Затем он повернулся спиной к девушке и, подойдя к ванне, попробовал рукой воду. Помедлив еще несколько мгновений, он вдруг резко обернулся и спросил: — Ваше имя, немедленно!

— Даниэль.

— Не воображайте, мадемуазель Даниэль, что меня удовлетворил ваш ответ, — сказал Линтон уже несколько мягче. — Но сейчас я хотел бы продолжить наше занятие. Вы собираетесь снять с себя эти омерзительные грязные лохмотья? Или же предоставите это сделать мне?

Испуганный взгляд девушки, ее изменившееся от ужаса лицо, навернувшиеся на глаза слезы — все это убедило Линтона в том, что его новая знакомая, во всяком случае, не распутница.

Линтон пересек залитую солнечным светом комнату и подошел к миниатюрному столику красного дерева. Налив из стоявшего на нем графина рюмку хереса, граф опустился на стул лицом к окну и с интересом принялся наблюдать за происходившим на улице.

Даниэль несколько секунд смотрела в спину графа, потом решительно сбросила с себя остатки того, что когда-то было одеждой, и скользнула в ванну, с наслаждением погрузившись в теплую воду. Вырвавшийся при этом из ее груди вздох удовлетворения не прошел мимо ушей его светлости.

— Не забудьте вымыть голову, — холодным тоном посоветовал он, продолжая смотреть в окно. — Вернее, то, что осталось от ваших волос. Мне хочется увидеть, какой цвет скрывается под слоями грязи.

Ответом было гордое молчание. В номере вновь повисла тишина. На этот раз надолго. Лишь иногда ее нарушали всплески воды в ванне и тихое бульканье льющегося из графина хереса…

Полуденное солнце постепенно покидало комнату. Даниэль вымылась и, продолжая лежать в ванне, раздумывала, как выбраться из нее: ведь от ее одежды почти ничего не осталось. Наконец, набравшись смелости, девушка негромко позвала:

— Милорд.

В ответ донесся только шелест накрахмаленной рубашки: граф недовольно пожал плечами. Но Даниэль уже поняла, что ее вопрос услышан, и заговорила вновь:

— Так как вы разорвали мою рубашку, я не знаю, что теперь надеть. А вода в ванне становится прохладной, мне пора выбраться отсюда.

— Ваша одежда, мадемуазель Даниэль, годится разве что для печки, — донеслось в ответ.

— Но что вы можете предложить взамен? Или вы предпочитаете видеть меня совсем голой?

От подобного нагловато-игривого тона графа передернуло.

— Дитя мое, — холодно ответил он, — я попросил бы вас следить за своими выражениями. Если, конечно, вы не желаете добавить еще пару синячков к уже красующемуся чуть повыше вашей очаровательной груди.

Быстро встав со стула, Линтон неторопливой уверенной походкой подошел к стоявшему у противоположной стены темно-вишневому гардеробу и открыл его. Выбрав длинную батистовую рубашку с обшитыми кружевами рукавами и воротником, он бросил ее на стоявший рядом с ванной стул.